Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2. Николай Федорович Дубровин
rel="nofollow" href="#n_24" type="note">[24].
Получив 27 января рескрипт и письмо[25], Бибиков поручил предводителю собрать 30 января всех дворян, живших в городе Казани и окрестностях, для выслушания высочайших повелений. В этот день дворяне прислали к главнокомандующему двух депутатов с донесением, что они ожидают его прибытия в дом предводителя и для большей церемонии конвой из 50 человек вооруженных улан при двух офицерах. На крыльце дома предводителя Бибиков был встречен двумя дворянами и затем в разных местах по лестнице приветствуем таким же числом. После краткой речи Бибикова был прочтен рескрипт императрицы, принятый со всеобщим восторгом.
– Да здравствует великая наша самодержица! – кричали собравшиеся. – Да царствует над нами щедрая мать наша! Готовы мы за нее пролить кровь нашу и жертвовать всем, что мы имеем!
Дворяне просили дозволить им снять копии с рескрипта и хранить его у себя на память потомству о милостях Екатерины к казанскому дворянству.
После того предводитель дворянства Казанского уезда Макаров прочел письмо, в коем высказал благодарность за милость императрицы и попечение ее оградить подданных от «бедствия напастей наших». Он благодарил и Бибикова за советы, просил сохранить любовь и доверенность к дворянству и принять в свое покровительство казанский дворянский корпус[26].
«Восприимите, – читал в заключение своего письма Макаров, – в свое покровительство избранного нами шефа с его товарищами, подайте им случай пролить кровь свою за благополучие отечества нашего и матери нашей. Мы же, будучи очевидно уверены в вооружении корпуса и ревностных шефа стараниях, имеем несомненную надежду, что все они положат душу свою за возлюбленную нашу самодержицу».
Выделившись из толпы, шеф дворянского корпуса, генерал-майор Ларионов, заявил, что он считает настоящий день за прекраснейший в своей жизни, избрание шефом – за честь и готов остаток дней своих посвятить на службу дворянства, благородно «воспаленного ревностью и примером»[27].
По окончании этой речи Бибиков прочел письмо к нему императрицы от 20 января, в котором она приняла на себя звание казанской помещицы.
– Казанское дворянство, – сказал предводитель Макаров по выслушании письма, – приносит вашему высокопревосходительству свою нижайшую благодарность за объявление приятнейшей нам вести и просит дозволить нам высказать наше чувство своей самодержице.
Получив на это разрешение Бибикова, казанский помещик Бестужев подошел к портрету Екатерины II и прочел известную речь, сочиненную Г.Р. Державиным[28].
– Исполнением долга нашего, – говорил, между прочим, Бестужев словами поэта, – хотя мы не заслуживаем особливого вашего императорского величества высокого нам признания; хотя мы недостойны любезного и нам дражайшего товарищества твоего, однако высочайшую волю твою разверстым принимаем сердцем и за наивеличайшее ее почитаем благополучие. Начертываем неоцененные слова благоволения твоего с благоговением в память нашу. Признаем
Г.Д. Анучин говорит, что вместе с рескриптом был получен и манифест, но это несправедливо. Как увидим ниже, манифест был издан 22 февраля и получен в Казани в первой половине марта // Военно-ученый архив, д. № 104 (А), л. 185.
Всеподданнейшее донесение Бибикова от 5 февраля 1774 г., № 10 // Военно-ученый архив, д. № 104 (А), л. 140–146.
Речь Ларионова напечатана в Чтениях Общества истории и древностей, 1860, кн. II, с. 64, и в Записках о жизни и службе Бибикова, изд. 1865 г., с. 57.
Гос. архив, VI, д. № 527. Собственноручное донесение Бибикова императрице от 5 февраля // Записки Академии наук, т. I, прил. № 4, с. 59.