Коан Янг. Stan Wesley
с экспонатами, наличие которых меня заведомо интригуют. Он соглашается. Достает из кармана ключ, делает три оборота и открывает дверь. Из темного проема доносятся сырость и холод.
– Пока ученики на уроках и не начался мой, у нас есть время для интервью, – сообщает профессор Танака и заходит внутрь.
Раздается непонятный щелчок, и комнату так же озаряет прямой свет. Он явно шел с потолка! Но и в той комнате вверху не висело ламп. Всего лишь пустой потолок.
Я прохожу внутрь. Комната вдвое меньше и уже. Окон нет. На стенах висят широкие рамы с фотографиями и текстами, походившими на исторические справки, а на полу в четыре ряда и четыре столбца стояли деревянные тумбы, на которых располагались самые разные и необъяснимые вещи. Каждая вещь была накрыта стеклянным куполом. Я подхожу к тумбе, находившейся ко мне ближе всех. Смотрю, что на ней находится. И ничего не понимаю.
Под стеклом, постоянно извиваясь, в воздухе парит вещество, словно тяжелый дым от костра или призраки ядовитых змей, готовых нанести атаку. Цветом вещество золотистое и яркое, оно броско отсвечивает, не имея ни формы, ни назначения, которое можно было бы ему приписать с первого взгляда. Обычный человек бы этого не понял. Я являюсь обычным человеком.
И по-прежнему ничего не понимаю.
– Что это такое? – указываю я на неизвестный предмет.
Профессор закрывает за собой дверь, поправляет очки, глядя на этот предмет, и спокойно отвечает:
– Это боль.
– Боль? – переспрашиваю я. Обращаю внимание на табличку, прикрепленную к тумбе, и прочитываю название: «Боль». Видимо, тут сыграла моя невнимательность. Но я все равно ничего не понимаю. И задаю вопрос: – Чья это боль, профессор?
Кииоши Танака складывает руки на груди и многозначительно вздыхает. Почему-то он подолгу молчит, словно хочет, чтобы я обратил внимание на что-то еще. Я перевожу взгляд на другие предметы – медленно прохожу мимо каждой тумбы. Я вижу и человеческие черепа, и черепа неизвестных мне существ очень странной формы, и средневековые мечи, и какие-то мелкие красные камни, напоминающие алмазы. Я вновь вопросительно смотрю на профессора, стоя по другую сторону тумб.
– Любой предмет хранит в себе энергию, – наконец поясняет Кииоши Танака. – Кость, камень, череп, даже обыкновенная песчинка. Энергия способна передать и качество предмета, и его возраст, и его историю, и, самое интересное, его настроение. Да-да, вы не ослышались, господин Ямада. У любого предмета есть настроение. Оно накладывается непосредственно человеком или другим живым существом. В стенах Академии любые существа мы называем одним словом – явление. Пожалуй, я рискую сослаться на чересчур внутреннюю информацию, но японские ученые уже больше полугода занимаются исследованиями структуры воды. Они пытаются доказать, что вода может «записывать» все, что видит. В метафорическом смысле, у воды есть глаза. Возможно, вода даже умеет слышать. Но ученые Японии уже точно доказали одно: вода впитывает в себя энергетику человека. Мысли, которые он испытывает, слова, которые