Между синим и зеленым (сборник). Сергей Кубрин
всю минувшую в память ночь. Случайно стрельнула из неба лучистая пыль, но тут же затянулась прежней хмурью, и преградила путь уснувшая насмерть, когда-то павшая от старости, стать громадного ствола.
Запыхавшись, Татарин остановился. Неведомая сила, угрюмо задышав, пустила ему навстречу густую охапку тумана. Зачем-то замахал руками, чуть не слетел с плеча автомат. Изо рта выпорхнула струйка пара, и сам лейтенант чуть не растворился в спирали воздушных мощей.
Он хорошо бегал в курсантские времена, а теперь, засидевшись в кабинетной тесноте, с красками и стенгазетами, забыл, как скоро забиваются икры ног, как столбенеют ступни и деревенеет тело.
Оглянулся, закурил. Курево ушло с Чучей, но валил изо рта кулачный пар, и пахло табаком. Совсем не табачная дурь нахлынула вдруг, булькнула с издевкой случайная мысль – ты теперь совсем один, и стало страшно настолько, что страх уже не проступал, а зажил внутри лейтенанта.
Ему не показалось. Одинаково безразличными стали деревья, крестами закружились тропы, тонущий в пропасть овраг остался позади, а куда идти дальше, лейтенант не знал. Он было крикнул с надеждой «ау», но ударение пало на первый звук, и нелепость окончательно покорила бедного Татаренко.
Показалось, что ли, может, впрямь услышал голоса. Нет же, никого. Лишь ухнул вдали птичий трепет.
– Так нельзя, – говорил вслух лейтенант, – я же солдат, я же офицер, твою же мать.
Он говорил и говорил, словно кто-то мог услышать его и поддержать разговор. Иногда ему казалось, что и впрямь доносится ответный скрежет с неразличимых уст этих бесконечных деревьев.
Лейтенант не знал, что лес действительно говорит с ним и, подбадривая ветер на кружево, сводит офицера с ума.
С высоты вековых деревьев он видел Татаренко. Осторожно ступал за лейтенантом, игриво подталкивая в спину, вроде иди же, иди. Татарин куда-то шел, а вместе с ним разливалась дорога, вторая и третья, и некуда, в общем-то, было идти. Стоило лейтенанту сделать шаг, когда вроде бы узнал вон тот случайный камень или поваленное дерево, как рождалась чащоба и бил в невидимой дали упорный клич родника. Потом открылась голая полость земли, и Татарин наконец вспомнил, что именно здесь еще час назад он шел с пропавшим Чучей. Казалось, что в сером облаке земляного пара он уже видел Ксиву, но птичье улюлюканье, налетевшее стаей на глубинную тишину, разрывало мнимую близость, и все повторялось опять и опять.
Лес хохотал, и смех звенел, закладывая уши Татаренко. Лес умывался росой, и расплывался в глазах офицерский мир, мутнела картинка, пелена заметала след. Лес наслаждался предстоящим цветением весны, и задыхался в ответ лейтенант.
Лес ошибся, подумав, что Татаренко обнаружил его. Лейтенант, повинуясь уставным приказам, сам себе скомандовал «кругом», развернулся через левое плечо и рванул в обратную сторону. Добежав до прежнего камня, сиганул влево и заметил вялый ручей, тогда снова бросился назад и гонял вокруг да около так, что лес перестал петлять дорогу, не зная, куда может рвануть