Триггер. Полина Рей
Просто скрывается в кабинете, и я чувствую желание материться вперемежку с облегчением. Раз так – значит так. У меня нет ничего, в чём я должен был бы оправдываться перед Вадимом. И, положа руку на сердце, потребности моей дочери всегда будут превыше всего. Даже если лишусь работы и буду жрать хлеб с водой – она ни в чём не будет нуждаться. И ни в ком.
С Самойловой действительно удаётся отвлечься ото всего. «Старая сука», как её именовал Персидский, на деле оказывается вполне себе милой старушкой, которая усаживает меня пить чай на террасе древнего частного дома. Болтает без умолку, но я не особо слушаю её – всё, что нужно, разузнал, а это так, дань вежливости.
Мыслями весь в том, во что мы так с размаху вляпались. То, что Вадим на этом не успокоится, – однозначно. Не знаю, правда, во что может вылиться, но заиметь проблем с шефом как-то не хочется от слова «совсем». Ладно, херня. Разберусь. Главное, что Настя довольна, вон как рванула сегодня к Кате, как будто в ней – средоточие всего, что ей нужно. Приревновать, что ли?
Усмехаюсь собственным мыслям, что Самойлова воспринимает на свой счёт.
– А у вас тоже дети есть, Илья Владимирович?
Даже подсаживается ближе, видимо, до этого рассказывала о своей семье, на что я лишь машинально кивал.
– Есть, да. Дочь Настя. Ей пять скоро.
– Ой.
Всплескивает руками, на глазах – за очками в тонкой оправе – появляются слёзы. Надо, пожалуй, завязывать с посиделками и ехать за Настей. А то тут можно вечность сидеть, в этом старом саду и слушать рассказы женщины, которую вижу впервые в жизни.
– Ладно, Лидия Иннокентьевна, мне ехать нужно. Дела, сами понимаете. Спасибо за чай. Я свяжусь с вами как только что-то будет известно.
Поднимаюсь из-за стола и иду в сторону металлической калитки. Старушка семенит следом, что-то вещает про то, как здесь хорошо летом или ранней осенью, когда яблоки первые спеют. Договорившись, что непременно привезу Настю, как только у меня получится, уезжаю от Самойловых со странным ощущением на сердце.
Помочь тут явно будет нечем. Внучка Лидии Павловны исчезла пару лет назад, всё это время в полиции Самойловых кормили обещаниями найти девушку практически со дня на день. Но сделаю всё, что смогу.
Примерно понимал, что именно чувствует эта женщина, с той лишь разницей, что когда близкие уходят навсегда, они забирают с собой надежду. И тебя прибивает сверху непомерным чугунным грузом, который придавливает к земле.
Остановившись на светофоре, набиваю короткое смс Кате: «Выехал за малой. Буду минут через сорок». Ответ приходит почти сразу: «Окей. Мы ждём :)»
Это «мы» долбает по чему-то, что давно скрыто внутри. Глубоко. Так глубоко, что я уже и не подозревал о том, что там что-то живо. И сейчас воздух из лёгких вышибает одним точечным прицельным ударом. Хотя, наверняка Персидская не ставила перед собой такой цели. Да и вообще какой-либо цели не ставила в принципе. Но печёт в грудине, приходится инстинктивно растереть слева, где колотится сердце.
Неправильно это. Вот так. Всё вот это неправильно. И ощущение хрупкости, словно на паутинке