По тонкому льду. Джулиан Хитч
не жмёт, – сжимая крепко дверь, он указывает в сторону. – Выходи сам, пока я позволяю это сделать. Или будет через силу.
Йен поглядывает на выход из церкви, где должны стоять его люди. Там их уже нет. Всё ещё надеется, что ему удастся вырваться, только с каждой секундой уверенность становится призрачнее. Ведь не станет же Ноэл расправляться с ним в католической церкви. Всё-таки должен же оставаться у него хоть какой-то кодекс чести. Но тут же сам усмехается своим мыслям – о какой чести можно вести речь. У банд в этом городе её никогда не было. И вряд ли Ноэл исключение.
Встаёт с деревянной скамьи и следует за Ноэлом, пытаясь скрыть страх за прямой походкой и расправленными плечами. Останавливается напротив Ханта, смотрит в его тёмные и как будто тяжёлые за счёт пережитого глаза.
– Что дальше? Застрелишь меня, сынок?
– Нет, – Ноэл хватает Йена за плечо и толкает вперёд, чтобы тот прошёл дальше.
– Нужно отдать тебе должное: думал, что у тебя не хватит яиц провернуть всё и встать на ноги. Ваша банда пережила не лучшие времена, но умудрилась подняться при твоём руководстве. Люк бы тобой гордился.
– Не стоит говорить о нём так, словно ты его знал.
Ноэл снова грубо толкает Йена вперёд, и они оказываются в нескольких шагах у алтаря. Ноэл сзади пробивает Йену чем-то неимоверно тяжёлым по колену, отчего нога подгибается и сустав ломается. Хрустит, как засохшая осенняя ветка под тяжёлым ботинком. Крик, сжатые кулаки на плитке, кровь и кусок кости, торчащий из тёмных брюк – вот, что заставляет сердце Ноэла забиться чуть чаще.
– Сука! Ёбаная сука! – воет Йен.
Ноэл обходит его, наблюдая, как тот скоблит по полу ногтями в попытках то ли подняться, то ли сдержаться от дальнейшего крика. Ноэлу хочется большего, это слишком просто. Всё сегодня слишком просто. Запах и вид крови опьяняет, в голове появляются другие образы, воспоминания. Да так не вовремя. Ноэл почти ощущает гордость и уважение, когда призрачная знакомая рука опускается на плечо и сжимает его. Поэтому он склоняется над Йеном, отгоняя призраков подальше, и поднимает голову за волосы, чтобы тот смотрел на него.
– Знаешь, что мне сказал Сэм прежде, чем оставить это? – Ноэл поворачивает голову Йена, чтобы показать длинный шрам на лице, оставленный в тот злополучный день. Йен шипит, вцепляясь в запястье, чтобы подтянуться и встать. – Сэм хотел, чтобы его лицо было последним, что я увижу в жизни. Чтобы я запомнил того, кто это делает со мной. Так что, Йен, надеюсь, что ты тоже будешь вспоминать моё ебало снова и снова, корчась в агонии. На этом и том свете.
Ноэл отпускает волосы, и Йен падает на мраморную плитку, оставляя кровавый след. Ноэл медленно отходит на пару шагов от тела, берёт канистру у скамейки. Не спеша откручивает крышку, потом произносит:
– Я хочу, чтобы ты горел целую вечность в адском пламени. Может, ты увидишь своих? Тех, к кому я уже пришёл и забрал у них жизнь. Ты держишься лучше, но мне абсолютно не жаль стирать вашу банду