Питер. Шимун Врочек
прочит его в станционные полковники, если не врут. Что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость? Н-да».
– Таня, ты где? – Иван вышел в тамбур между фермой и Фазендой.
На длинном столе (составлены несколько старых стульев, на них поло жена широкая доска) стояли старые весы, металлические тарелки блестели от вытертости. Чугунные гирьки выстроились в ряд. Здесь Таня и ее напарница взвешивали морсвинок, вели учет. Рядом стул. На нем мирно дремала пожилая женщина, седые волосы связаны в пучок. На скрип дерева она вздрогнула, обернулась…
– Иван! Фу ты, чуть сердце не выскочило…
– Доброй ночи, Марь-Сергеевна. Простите, что разбудил. А где Таня?
Марь-Сергеевна держала руку на груди, точно боялась, что сердце вырвется и убежит.
– Не знаю, Вань, – она покачала головой. – О-хо-хо… В палатке, этой… Где дом невесты, наверное. Ты только туда не ходи, – вспомнила Марь-Сергеевна и засуетилась. – Видеть невесту в свадебном платье – к несчастью.
– Не пойду, – сказал Иван.
– Так она и спать должна уже. Ты-то чего не спишь? Да, – вспомнила она. – Она же тебя искала… и еще друг твой заходил… высокий такой…
– Ага, – сказал Иван. – Сазонов? Я слышал. Ладно, пойду лягу.
– Иди, а то ты бледный совсем. Стой… – Марь-Сергеевна прищурилась. – Что у тебя с лицом?..
На Василеостровской (впрочем, как и на многих других станциях) ритуалам, оставшимся со времен до Катастрофы, придавали особое значение. А уж свадебный ритуал – это целая наука. Священная корова Василеостровской общины.
Иван еще раз прошвырнулся по станции, но Тани не встретил. Неужели действительно спит? Делать нечего, он вернулся в свою палатку. Снял с плеча автомат, убрал сумку в изголовье лежака. Так, время – на наручных часах полчетвертого утра. Спать хотелось неимоверно. Но сначала – оружие. Иван чуть не застонал. За оружием положено следить, даже если это безотказный советский калаш. Это как чистка зубов. То есть зубы что – потерял и живешь дальше, а без оружия ты покойник.
Так, масло. Тряпки. Шомпол. Поехали!
Он заканчивал чистку фактически в бреду. Иногда просыпался в какой-то момент и не мог сообразить, что именно делает. Запихав шомполом тряпку в дуло (зачем?!), Иван понял, что так не пойдет. Аккуратно разложил детали на тумбочке – утром, все утром – и упал, не раздеваясь. Зарылся лицом в подушку. Кайф. Спать-спать-спать. Перевернулся на спину…
Над него смотрела Таня. Иван улыбнулся: «Отличный сон. Вот теперь действительно все хорошо».
– Ты где лоб обжег, оболтус? – спросила она.
– Ерунда, до свадьбы заживет, – ответил Иван автоматически. И только потом вспомнил.
– А, – сказал он. – Смешно вышло.
– Вот-вот, до свадьбы, – сказала Таня. – Ты еще не забыл? Нет? Странно. Кстати, – она мгновенно переключилась. – Ты уже померил костюм?
Блин, точно. Иван даже проснулся на мгновение.
– Конечно, – соврал он.
Про костюм он все-таки умудрился забыть. Ночь