Мария в поисках кита. Виктория Платова
Шэрон Стоун, теперь я запомнил.
– Не была она похожа! Не была! Треснуть бы тебя по твоей глупой башке!..
– За что?
– За то, что ты снова заставил меня обсуждать этих сучек! Я не хотел, видит бог. Не хотел, а ты взял и заставил. И как только у тебя это получается?
– Сам не знаю… Просто, когда я думаю о них, я думаю о тебе. Какой ты добрый, хоть и говорят, что вместо сердца у тебя кусок камня, завернутый в протухшую рыбью требуху…
– Тьфу, мерзость! Интересно, что за скотина распространяет обо мне подобные слухи?
– Не важно.
– Маноло!..
– Наверное, все пошло от твоих жен. Сидят себе в Сан-Хавьере… В Санта-Поле… И плетут небылицы потихоньку. А ветер их приносит. И течение прибивает…
– Маноло!.. Не мне тебе объяснять, что прибивает к нам течением. Сам знаешь…
– Я просто хотел сказать: это все неправда. Потому что ты…
– Даже не начинай!
– Но мы ведь все равно уже начали!.. Я давно хотел спросить тебя, Анхель-Эусебио: а тебе никто не является? Как тому парню из фильма?..
– Э-э… Никто. Я же не сумасшедший. И не математик.
– Я тоже, Анхель-Эусебио, я тоже… У меня и со счетом-то плохо, вечно концы с концами не сходятся…
– Это точно. В работе ты сущее наказание, друг мой Маноло. Помеха, да и только.
– Она является мне, Анхель-Эусебио. Каждую ночь.
– Не хочу этого слышать…
– Каждую ночь.
– Вот видишь, даже уши закрыл! Ничего не слышу, ничего!..
– Слышишь! Еще как слышишь!.. Я ведь тоже закрывал уши поначалу. И вату в них запихивал, и куски бумаги. И даже воском заливал…
– Нет, ты точно ненормальный.
– Ничего из этого не получилось. Знаешь почему?
– И знать не хочу!
– Потому что уши здесь ни при чем.
– Конечно, ни при чем. Все дело в твоей некрепкой голове. Ты ненормальный, вот она тебе и снится.
– Я ведь не сказал, что она мне снится. Она – является, а это совсем разные вещи. Совсем.
– Хорошо. Пусть разные. И какой… Тьфу ты черт! Зараза!.. Какой она тебе является?
– Почти такой, какой мы ее нашли. Только она живая. Как ты, как я… Как если бы я встретил ее в Мадриде, на солнечной стороне улицы. Или на той стороне улицы, где всегда горят огни и полно народу. И она бы мне улыбнулась. Или не мне, но дела это не меняет.
– Вот ужас-то!..
– Это совсем не страшно, поверь. Грустно – да, хоть она и улыбается. И сердце щемит. Но не страшно. Поначалу я, конечно, боялся. А потом ничего, привык…
– И что… вы делаете, когда она является тебе?
– Разговариваем. Вернее, она разговаривает.
– С тобой?
– Может, со мной. А может, и нет, но дела это не меняет.
– О чем же она говорит? О чем-то важном?
– Не смотри на меня так, Анхель-Эусебио! Я знаю, к чему ты клонишь! К тем фильмам, где мертвые просят помощи у живых… Не дают им существовать спокойно. Втягивают в неприятности.
– Вовсе нет!.. Неприятностей я не хочу, у нас и так их было предостаточно.
– Три.