Смерть Артура. Томас Мэлори
откуда вы, от какого двора.
– А, Акколон, – сказал король Артур, – знай же, что я – король Артур, которому ты причинил великое зло.
Услыхал это Акколон, вскричал громко:
– О благородный и милостивый господин! сжалься надо мною, ведь я не признал тебя!
– А, сэр Акколон, – отозвался король Артур, – тебе будет оказано милосердие, ибо я чувствую по твоим словам, что ты и в самом деле меня не признал, но я также чувствую по твоим словам, что ты согласился на мою гибель, и потому ты – предатель. Но я сужу тебя не столь сурово, ибо это сестра моя Фея Моргана заставила тебя своими чарами согласиться с ее предательскими замыслами. И ей я так отомщу, что весь мир христианский будет об этом говорить. Видит бог, я оказывал ей больше почестей и уважения, чем всем в нашем роду, и доверял ей более, нежели собственной жене и всем остальным моим родичам.
Потом позвал король Артур тех, кто находился на том поле, и сказал:
– Сэры, подойдите сюда. Вот перед вами мы, два рыцаря, что бились здесь друг с другом, нанося один другому великий урон, так что едва не зарубили друг друга насмерть. Но знай хоть один из нас, с кем он бьется, не было бы этого поединка, не было бы нанесено ни одного удара.
Тут вскричал во весь голос Акколон ко всем рыцарям и мужам, что там собрались:
– Лорды! Этот рыцарь, с которым я сейчас сражался, – славнейший и доблестнейший муж на свете, ибо это – сам король Артур, над всеми нами сеньор и господин. На беду, на несчастье, вступил я в поединок с господином моим и королем, вассалом которого я состою.
XII
Как Артур помирил двух братьев и вернул свободу двадцати рыцарям и как погиб сэр Акколон
Тут все люди упали на колени и громко просили Артура о милосердии.
– Милосердие вам будет оказано, – отвечал король Артур. – Здесь могли вы сами видеть, сколь неожиданные бедствия выпадают нередко на долю странствующего рыцаря.
Вот и я только что бился с моим же рыцарем, и оба мы с ним понесли немалый урон. Но, сэры, как я столь тяжко ранен, да и он тоже, и я сильно нуждаюсь в отдыхе, вот каков будет наш краткий суд над двумя братьями:
– Что до тебя, сэр Дамас, за которого я сражался и для которого выиграл поединок, я теперь буду судить тебя. Тебя, сэр Дамас, называют надменным рыцарем, низким и злобным, недостойным собственных же доблестных подвигов, и потому я отдаю твоему брату все ваши владения, и усадьбу, и титул, и все, что к этому принадлежит, с тем только условием, чтобы сэр Онтлак держал свое владение от тебя и ежегодно давал тебе лошадь под украшенным дамским седлом, ибо на такой лошади тебе более пристало сидеть, нежели на боевом скакуне. Также повелеваю я тебе, сэр Дамас, под страхом смерти, чтобы не смел ты причинять обиды странствующим рыцарям на их пути в поисках подвигов и тем двадцати рыцарям, которых столь долго томил ты в темнице, возмести весь урон, дабы не было и им обиды. Если хоть один из них явится к моему двору и пожалуется на тебя, тогда, клянусь головой, ты за это умрешь!
Что же до вас, сэр Онтлак, вас называют славным рыцарем, исполненным доблести,