Княжья доля. Валерий Елманов
хватает и этого голословного утверждения, чтобы поверить. Ему, скептику и Фоме неверующему, которому всегда требовались доказательства в виде непреложных фактов, как ни странно, сейчас хватило короткого ответа «есть».
Просто чудно.
– Так вот, на контакт они не идут, потому что… не с кем идти, – продолжил Алексей Владимирович. – Увы, но до всего надо дорасти, а земная цивилизация, к сожалению, напоминает буйного, да вдобавок еще и умственно отсталого карапуза, который научился лишь драться, не думая о последствиях, а также строить и изобретать нечто, толком не понимая зачем. Мало того, так он еще и продолжает гадить куда ни попадя.
Слова были суровыми, но увы – и тут спорить не имело смысла. Не станешь же вступать в дискуссию с врачом, поставившим пациенту диагноз? А уж то, что он неутешительный, извините.
Так и тут.
Конечно, сравнение было, мягко говоря, несколько грубоватым, но по большому счету верным.
«И впрямь, драться да гадить – вот и все, что мы освоили на самом высоком уровне, – с грустью подумал Костя, – а остальное… Увы, но со святыми в этом мире всегда был изрядный дефицит, а уж сейчас…»
– Нет возражений, – недовольно проворчал он, но, не желая оставаться в долгу, заметил: – А что ж наблюдатели-то все это время помалкивали? Могли бы, как мудрые воспитатели, вмешаться, да не тогда, когда уже поздно, а куда раньше. – И саркастически усмехнулся. – Ах да, забыл про принципы.
– Нет, на сей раз они как раз ни при чем, – неожиданно возразил Алексей Владимирович и смущенно замялся. – Тут, знаете ли, все объясняется несколько проще.
А дальше он изложил еще одну версию, на сей раз о знаменитом Стоунхендже, который на самом деле есть не что иное, как огромный передатчик, выдающий всю информацию о Земле в космос, а кроме того, еще и поддерживающий Солнце в устойчивом положении.
В качестве доказательства он привел в пример, что тот был совсем не случайно установлен именно таким образом, что его северо-восточный вход смотрел точно на восход солнца в день летнего солнцестояния.
Сигнал же к звезде посылался с помощью «лунок Обри»[5], в которых первоначально были установлены своего рода антенны… Но тут в ход пошли математические формулы, и Константин мало что понял – не силен ни в физике, ни в математике.
В ответ на резонные возражения Константина, что масштабы Стоунхенджа и Солнца несопоставимы, Алексей Владимирович привел в пример гигантский компьютер, который может выйти из строя по причине неисправности маленького микрочипа.
Изящно выкрутился он и относительно сбора передаваемой информации.
Дескать, сам мегалит был предназначен только для передачи сведений, поступающих к нему от точно таких же сооружений, разве что несколько меньших размеров, которые раскиданы в мире аж в двухстах местах по определенной схеме.
Более того, согласно его утверждению, после того как один из ученых, занимающихся этой проблемой, выстроил математическую модель
Л у н к и О б р и – 56 углублений, расположенных по кругу и выкопанных прямо за внутренним валом внутри Стоунхенджа. Названы по имени антиквара, обнаружившего их в 1666 г.