Дельфин в стеарине. Николай Романецкий
когда я открыл перед нею дверцу машины.
Я самодовольно хмыкнул, взял ее под руку и повел ко входу в ресторан. Рука была горячей, да и все тело Марьяны просто пытало жаром. Меня всегда изумляла эта девичья особенность – излучать сумасшедшее тепло при температуре в тридцать шесть и шесть десятых градуса.
Дизайн кабака оказался в стиле ретро, на входе нам пришлось пройти через вращающуюся дверь, какую я видел только в кинофильмах прошлого века. Стиль выдержан и внутри – вокруг преобладали оттенки зеленого, на окнах висели тяжелые темно-зеленые портьеры, а столики скрывались в этаких альковах, скрытых от посторонних глаз салатными шторами. Впрочем, были и открытые места, расположенные в центре зала, между альковами. У дальней от входа стены располагалась невысокая сцена, в настоящий момент – пустующая.
– Вы на виду хотите? – поинтересовался метрдотель. – Или?
– Или, – сказал я решительно.
Нас провели в один из альковов, усадили за столик, предложили ознакомиться с меню.
Я открыл его и просмотрел. Конечно, черепаховый стейк здесь не водился. Как и шиш-кебаб… Но кто мешает нам заменить его другим кебабом – люля? Или вообще заказать котлету по-киевски?
Я передал меню Марьяне.
Она разглядывала его недолго.
– А что, гамбургеров в этом кабактерии не дают?
Я свел к переносице брови:
– Девочка, это же не фаст-фуд! Это русский ресторан!
Хотя, честно говоря, название «Северная Венеция» могло бы предполагать и итальянскую кухню. К примеру, местный шеф-повар мог бы освоить тальярини или, к примеру, голубей под веницианским соусом. Это было бы самое то…
– Тогда выбирай сам! Если гамбургеров нет, мне сугубо фиолетово.
И я выбрал.
Салат «Московский»; морковь по-корейски; телятина жареная по-одесски; мороженое «Ленинградское»; шампанское «Донское игристое».
Когда я перечислил все это официанту и он удалился, Марьяна откинулась на спинку стула и сказала:
– У тебя, наверное, в школе по географии одни питекантропы были.
– И не только по географии, – заметил я. – У меня были пятерки по физике, химии и геометрии. Закон Ома вот до сих пор помню. Хотя совершенно не понимаю, зачем он мне в повседневной жизни.
– А по литературе?
– Никогда не любил. Этот предмет слишком неустойчив.
– Как это? – удивилась Марьяна.
– Курс колеблется вместе с политической линией. Сегодня изучают Шолохова, завтра Стругацких, а послезавтра и вовсе Акунина.
– Но детективы-то читаешь?
– Еще как! Стаута просто обожаю. И многих других.
– Так вот почему ты стал частным сыщиком…
Ого! Девочка, оказывается, не глупа…
– Я вовсе не частный сыщик. Я работаю на страховую компанию.
– А какая, блин, разница? Да ты не писай лимонадом, я никому не скажу, я умею держать язык за зубами.
Я тут же рассказал ей анекдот по то, как Моника обещает Биллу «держать язык за зубами».
Она