Первые русские князья. От Игоря Старого до Ярослава. Сергей Пивоваров
Игоря дань с древлян была уже собрана. Игорь идёт за дополнительной данью. Собрав её, он возвращается в Киев. Но затем, отослав дружину, возвращается за третьей данью.
А теперь откроем текст современника Игоря Константина Багрянородного, который описывает, как именно происходил на Руси процесс сбора дани, именуемый «полюдье»:
«Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступает ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдиа, что именуется „кружением“, а именно – в Славинии вервианов, другувитов, кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами росов. Кормясь там в течении всей зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лёд на реке Днепр, возвращаются в Киав» (Об управлении империей, 9).
Вервианы – древляне, другувиты – дреговичи, северии – северяне. Из текста следует, что во время сбора дани князья переходили от одного племени к другому, не возвращаясь в Киев до окончания полюдья. То есть если в летописи говорится о полюдье, то, собрав дань с древлян, Игорю не возвращаться в Киев надо было, а отправиться дальше, к дреговичам. Следовательно, никакого возвращения не было. Игорь ходил к древлянам один раз.
Но вернёмся к «первой дани». Ответ на вопрос, кто её собрал, содержится в приведённой выше цитате из Новгородской I летописи: «И дасть же дань деревьскую Свенделду и имаша по чернее куне от дыма». Таким образом, Игорь, отправившись за данью к древлянам, нарушал права одного из своих весьма могущественных подданных, державших, согласно летописи, собственной дружиной.
Анализируя эти сведения, Шахматов приходит к выводу, что одним из прямых виновников гибели Игоря был Свенельд (точнее, не он сам, а его сын Мистиша). В кратком пересказе рассуждения выглядят следующим образом. Польский историк Я. Длугош, пользовавшийся не дошедшими до нас западнорусскими летописями, описывая смерть Игоря, называет его убийцей не Мала, а некоего Нискина. Шахматов полагает, что перед нами искажённое имя Мистиша:
«Исходя из предположенного чтения Древнейшего Киевского свода, заключаем, что вставками в тексте Начального свода. (ПВЛ) приходится признать, во-первых, отрывок „Ловы деюще Свеналдичю… И о томъ бысть межю ими ненависть, Ярополку на Ольга“, во-вторых, слова „хотя отмьстити сыну своему“. Вставка первого отрывка обнаруживается крайне небрежным и неуклюжим его языком: „Ловъ деюще“, вместо „Ловъ деющю“ читаем в Лаврентьевском, Радзивилловском, Московско-Академическом и Комиссионном списках Новгородской 1-й; вместо „именемъ Лють“ мы ожидали бы „именемь Люту“; ниже после слов „и заехавъ уби и“, неуклюже вставлено: „бе бо ловы дея Олегъ“; во фразе „И о томъ бысть межи ими ненависть, Ярополку на Ольга“ смешаны две конструкции.
Подкрепим предположение о том, что имеем в статье 6483 года дело со вставкой, не только соображениями о шероховатостях языка этой вставки, но и рядом других соображений. Прежде всего отмечаем, что Лют Свенельдич, о котором говорит вставка, тождествен с Мистишей (Мстиславом) Свенельдичем,