Прощай, Византия!. Татьяна Степанова
– «ты будешь олигархом»?
– Очень возможно, но…
– Что – но?
– Да не знаю я, Катя. Не знаю пока. Все еще покрыто туманом, кроме трупа в машине. И единственного свидетеля убийства – четырехлетнего мальчишки.
– А эта монета? – спросила вдруг Катя, кивая на стол.
– Пока это только улика, изъятая с места происшествия. Неразъясненная улика.
– Ну, хорошо, а все же зачем тебе в этом деле потребовалась Нина Картвели? Ведь ты и меня – я чувствую – втягиваешь в это дело, чтобы я помогла тебе ее привлечь.
– Я тебя втягиваю? Да я помощи прошу.
– В чем?
– Позвони Нине сейчас, найди ее. Пусть приедет сюда.
– Зачем? Никита, ты вспомни Май-Гору, весь тот кошмар, что Нинке там пережить пришлось. Ей вот так тогда хватило. А ведь она тогда ребенка ждала.
– Все забывал спросить – кто родился-то?
– Мальчик. Гогой зовут.
– Мальчик – это хорошо. Вообще, хорошо, что она мать, что с детьми умеет обращаться. А то, что она к этому в придачу детский врач, – хорошо втройне. Лучшего варианта и не подберешь в таком щекотливом деле.
– Нина – детский стоматолог, – сказала Катя.
– Стоматолог? Черт… А я-то думал… Ладно, сойдет. Это не суть важно. Все равно ведь детский. А чтобы детей уговорить зубы лечить, такую психологию порой надо развести – закачаешься.
– И что ты опять плетешь? – вспылила Катя. – Чувствую, что какая-то жуткая авантюра! Объясни толком, иначе не буду тебе помогать.
– Дело в том, что семья Абакановых-Судаковых ищет хорошего детского врача, чтобы тот в ближайшие недели постоянно находился возле ребенка. А нам позарез нужно доверенное лицо, толковый конфидент – там, в их среде, потому что без объективной информации мы ситуацию по этому делу не проясним, а лишь запутаем.
– Нина не согласится.
– Она согласится.
– Не согласится ни за что.
– Я ее очень попрошу. И ты тоже. На, звони ей. – Он протянул телефон. – Пусть приедет сюда немедленно.
– Это, знаешь ли, уже ни в какие ворота. Ее нельзя втягивать во все это.
– Я тебя прошу, Катя, позвони ей. – Он держал трубку.
– Ты со мной не искренен. – Катя решила стоять до конца. – А это дело серьезное. И втемную влезать в него по вашей дурацкой прихоти я Нинке не позволю. Она и моя подруга. И она в первую очередь должна думать о своем сыне.
– А этот пацан, этот Левка Абаканов, там, в их этом чертовом доме? – Колосов грохнул трубкой об стол.
Грохота и гнева Катя не испугалась. Подошла к нему. Он отвернулся к окну. Он досадовал на себя, что невольно сгоряча сказал то, что пока не хотел говорить. То, что тревожило его все сильнее, заставляя идти на поводу у Ануфриева, как раз и предложившего всю эту «операцию по внедрению информатора».
– Никита, скажи мне все, как есть, – попросила Катя.
Сказать все… Чудачка все же она! Что он, начальник отдела убийств, знал сам на данный момент? Только