Исповедь рекламщика. Евгений Мейгас
каких-нибудь специалистов, ей нужно заниматься сейчас и всем вместе, иначе скоро будет поздно. Сохранение природы – это уже вопрос выживания и сохранения своего дома, – дома, из которого мы когда-то вышли и с которым так безжалостно расправились, полностью вывернув его наизнанку.
Вдумайтесь! За год человечество производит миллиарды тонн мусора, неимоверным образом растёт площадь этих свалок. Таким темпом мы скоро сами окажемся на свалке, на свалке истории, человечество вымрет, а на замену нам придут те, кто сможет жить в этих условиях, те, кого мы так усиленно создаём.
Да, к несчастью, много уже потеряно, но многое ещё можно спасти, если начать.
Сдав ЕГЭ, я кое-как протиснулся по баллам на бюджет, снял с другом однушку на самой окраине города. Москва сразу удивила меня своей энергетикой и скоростью. Я понимал, конечно, что мегаполис живёт на скоростях, несоизмеримых с провинцией, но чтоб настолько!
Такое ощущение, что энергия, которая аккумулируется внутри этого огромного города, не выходит за пределы МКАДа, что-то удерживает её в этом котле и чем ближе к центру, тем мощней поток этой энергии. Внутри Транспортного кольца её больше, чем внутри МКАДа, а внутри Садового больше, чем внутри Транспортного. В итоге формируется энергетическая Вавилонская башня, то есть чем ближе к центру, тем выше энергетический столб.
Эти энергетические столбы формируют люди, чем больше людей, тем больше энергии, энергетические столбы есть в любом месте, где есть люди, эти столбы обладают мощной силой притяжения, соответственно, чем выше столб, тем выше сила притяжения. Чем крупнее город, тем больше сила его притяжения, поэтому из деревень и посёлков люди переезжают в города, что неподалёку, а из этих городов уже в мегаполисы. Небольшие города и посёлки пустеют, а мегаполисы всё жиреют и жиреют.
Но меня, человека провинциального и любящего покой, эта энергия поначалу не притягивала а, наоборот, отталкивала, мне было максимально некомфортно в этом городе. Выходя на улицу погулять, у меня от шума машин и бесконечного потока людей начинала болеть голова, через 10 минут после таких прогулок она была готова взорваться от напряжения, мне хотелось быстрей дойти до квартиры и запереться там от этой чуждой для меня энергии. Я чувствовал себя дедушкой, которому ничего, кроме тишины и покоя, не нужно. И Москва, чувствуя мою с ней противоположность, будто хотела выплюнуть меня обратно в своё Иваново.
Но месяц за месяцем она приручила меня, и я полюбил этот город, его скорость, его громкость, его величие. И к концу второго курса любовь к природе была вытеснена из моей души страстью к городу окончательно.
Одновременно с тем перспектива стать природозащитником мне перестала нравиться, я решил, что в ней мало жизненного драйва. Всё, что я слушал, читал, записывал, стало таким скучным и неинтересным, что на лекции я стал ходить через раз, а иногда и вовсе по полнедели мог не появляться в университете. Хотя прежде считал