Искра надежды. Джоди Пиколт
завоевать доверие Джорджа, он прекрасно понимал, что между ними есть и навсегда останется главное различие – и дело тут в моральных принципах. Хью никогда не забрал бы жизнь другого человека во имя собственных убеждений. Сейчас его поразила мысль, что как раз убеждение и привело сюда Джорджа.
– Джордж, все еще может хорошо закончиться, – начал Хью. – Подумай о своей дочери.
– После случившегося она больше не будет смотреть на меня так, как раньше, – отозвался человек с пистолетом наизготовку. – Тебе не понять.
– Тогда попробуй мне объяснить.
Он ожидал, что Джордж силком втянет его в клинику, где забаррикадирует дверь и станет использовать Хью, чтобы вести торг, угрожая убить его.
– Ладно, – вдруг согласился Джордж.
День как раз уступал право ночи. В сгущающихся сумерках Хью заметил движение пистолета и по привычке потянулся за своим оружием… но тут вспомнил, что опустил его на пол.
Но Джордж целился не в Хью. Пистолет был направлен на Рен, которая еще добрых три-четыре метра не дошла до навеса, – на движущуюся цель, которую, как самонадеянно думал Хью, он может уберечь.
Когда его дочь была маленькой, Джордж читал ей вместо сказок Библию, в которой далеко не все истории имели счастливый конец. Так Лиль проще было понять, что любовь – это самопожертвование. А если взглянуть на бойню с другой стороны, она может показаться крестовым походом.
Мы все способны на поступки, о которых никогда и не подозревали. «Что ж, детектив, – подумал он. – Ты просил меня объяснить. И я объясню. Мы с тобой не такие уж и разные». Не «герой» и «злодей». Не «активист за запрет абортов» и «доктор, прерывающий беременность». Не «полицейский» и «убийца». Медленно качаясь на волнах собственных убеждений, мы неизбежно заглатываем воду всякий раз, когда открываем рот.
Ему так захотелось рассказать сейчас своей дочери, что он это понял…
Он нажал на спусковой крючок.
Четыре часа пополудни
Несколько часов переговоров со стрелком по выделенной полицейской линии притупили бдительность Хью: он стал полагать, что есть шанс договориться с сумасшедшим. И вдруг во время переговоров прозвучал выстрел. Теперь Хью мог думать только о своей дочери.
Когда Рен было два года, он взял ее с собой, собираясь обновить маленький причал за домом Бекс, на берегу поросшего ряской и осокой пруда. Он прибивал молотком доски, а Рен сидела на травке, забавляясь игрушкой, которую ей подарила тетушка. Он слышал, как она смеялась, что-то щебетала, а через мгновение раздался всплеск.
Хью, не раздумывая, прыгнул с причала в воду, которая была такой грязной и поросшей водорослями, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Глаза обожгло, когда он попытался разглядеть, где может быть Рен. Он нырял снова и снова, вытягивал руки и шарил в траве, пока не наткнулся на что-то твердое.
Хью пробился сквозь толщу воды, одной рукой прижимая к себе Рен. Уложив девочку на причал, прижал свои губы к ее ротику и стал делать ей искусственное дыхание, снова и снова –