Мы из российской полиции. Николай Леонов
на бедных мирных японцев… Стоит ли и от этих троих ждать хотя бы капли милосердия? Недаром великий аятолла Хомейни когда-то сказал: «Англия хуже Америки, Америка хуже Англии, а Россия хуже их обоих, вместе взятых». И вот теперь он в руках этих кошмарных монстров, в сравнении с которыми граф Дракула – сущий младенец…
– Есс, есс! – торопливо закивал шпик, чувствуя, как в его животе что-то нудно заворочалось, словно он, покушав испорченного плова, запил его протухшим айраном.
Соглядатай поспешил сообщить, что готов на самую полную откровенность, только бы не шелохнулось лезвие ножа, неприятно холодящее его беззащитную плоть и способное в один миг лишить его мужского естества.
– Кто заказчик слежки и какова ее цель? – жестко спросил седой, наводя на него объектив видеокамеры сотового телефона.
Преданно заглядывая ему в глаза, шпик в подробностях рассказал, что шпионить за тремя русскими ему приказал господин Керим, лидер одной из лондонских ближневосточных диаспор. Цель слежки – выявить, куда и зачем они ездят, где и с кем встречаются. По мере возможности записать разговоры при помощи специального устройства. Господин Керим – очень влиятельный и властный человек, к тому же чрезвычайно богатый. Его дом – один из самых больших на той улице, где селятся преимущественно правоверные. Кроме того, он знаком с каким-то очень большим человеком, который столь велик, что того смело можно назвать эмиром эмиров, султаном султанов, царем царей. Имени «царя царей» соглядатай не знал, но был наслышан, что его власть, по сути, безгранична.
– Это он про Бен Ладена, что ли? – пренебрежительно хмыкнул Крячко, внимая повествованию шпика в переводе Алексея Юрьевича.
– Нет, нет, почтенный Усама очень дружен с господином Керимом, однако они оба исполняют волю Величайшего! – с трепетным пиететом пояснил соглядатай.
Порасспрашивав о том, как и где можно было бы найти Керима, каковы его деловые и иные контакты, уточнив те или иные детали услышанного, Смирнов отключил видеосъемку и, вопросительно посмотрев на замершего в ожидании шпика, спросил у оперов:
– Ну и что с ним будем делать? Наверное, отпустим?
– Да пусть проваливает на все четыре стороны! – убирая нож и вновь заматывая его в упаковочную бумагу, обронил Станислав.
– А что, возможны какие-то иные варианты? – выпуская запястье соглядатая, рассмеялся Гуров. – Все, что надо, мы от него узнали. Если хочет – пусть бежит, доложит своему патрону о нашей с ним беседе. Тогда и до сегодняшней ночи не доживет. Думается мне, он вовсе не дурак и, если судить по выражению его фейса, скорее всего, сейчас помчится праздновать свой второй день рождения.
Лев оказался абсолютно прав. Увидев, что русские, ничего ему больше не сказав, просто взяли и куда-то удалились, соглядатай тем не менее некоторое время продолжал стоять не двигаясь. Но потом до него наконец-то дошло, что они, эти русские изверги, действительно оставили его в живых! Это для него было столь же удивительно, как если