Империя господина Коровкина. Макс Гришин
но куда бы он ни рвался, ледяная крышка была повсюду. Воздуха в легких уже не хватало, он чувствовал, как что-то начало пульсировать в голове, как в глазах начало темнеть. Последняя попытка выбраться наверх, последний удар головой в ледяную крышку. Последний треск льда, который резонировал в воде. Вот и всё, вот так вот, толком не начавшись, закончится его жизнь, и вскоре бултыхавшееся еще несколько секунд назад в воде живое тело станет неподвижным и медленно поплывет вниз, к камням и илу. Он хлебнул воды и тут понял, что это конец. Но через мгновение что-то с силой схватило его за колотившуюся в воду ногу и потащило куда-то в сторону. Он перестал биться. Не было воздуха и не было сил. И вдруг – солнце! Холодный ветер, который облизал его мокрое лицо. Первый большой вдох, он был больше похож на крик, но не наружу, а внутрь. Чьи-то сильные руки потащили его на себя и вскоре он снова оказался на твердой поверхности. Руки отпустили его и он обессиленно рухнул вниз, на холодный лед. Дыхание с тяжелым хрипом и брызгами воды вырывалось из груди. Он чувствовал влагу и холод во всем теле, ну, почти во всем. Почти потому что там, внизу, одной ногой он почувствовал влагу теплую. Обоссался! В его возрасте это было уже, конечно, стыдно. Но какое ему было тогда до этого дело?!
– Да, парень, дурак ты, конечно, отчаянный! – вскоре услышал он рядом с собой чей-то голос. Он оторвал щеку ото льда и увидел рядом какого-то мужика, на вид лед двадцати пяти-тридцати. Он так же лежал на льду, только на спине, а не на животе, и смотрел куда-то вверх, на голубое безоблачное небо. Александр приложил усилие и тоже перевернулся на спину. С минуту оба лежали молча, оба тяжело дышали и смотрели на то, как плыл по небу, оставляя за собой большую светлую полосу, самолет.
– Спасибо…
– За что?
– Спасли.
– Меня не благодари, – проговорил мужик и лежа, не вставая, полез куда-то в карман своего тулупа.
– А кого? – спросил его не сразу Александр.
– Его! – ответил мужик так же после долгой паузы и кивнул куда-то в сторону самолета. Разговор между ними вообще не отличался ни скоростью, ни смысловой нагрузкой, а скорее был какими-то обрывками мыслей, которые каждый из них выпускал из себя, предварительно хорошо и долго взвесив.
– Самолет? – не поворачивая к нему лица проговорил Александр. На улице было достаточно тепло, градусов уже шесть или восемь и под лучами солнца от его одежды начал выходить тонкими струйками пар.
Мужик не ответил ему. Приподняв слегка голову, он поднес что-то к губам и здесь Александр увидел, что это была небольшая металлическая фляга. Он сделал пару глотков и протянул флягу Александру.
– Не, мне нельзя.
– По здоровью что ли?
– Родители не разрешают.
– А по льду тебе родители разрешают ходить?
– Нет.
– Тогда бери! Пару глотков, а то заболеешь.
Аргумент показался Александру достаточно убедительным и он, взяв флягу своей бледной мокрой рукой,