Предатель. Владимир Махов
Русел, прищурив глаза.
Димон, не слушая его, ступил в яркую, колышущуюся рябь. Он брел, оставляя в мокром песке раны, которые спешили затянуть набегавшие волны. Светловолосый не слышал, как пронзительно закричал Русел, и не видел, как недалеко в море лопнул гигантский пузырь, выбросивший из глубины группера – огромного, не меньше трех метров длинной. Рыбина всплыла кверху брюхом. Ее бугристая кожа лопалась, плавники били по воде, поднимая тучи брызг. Димон шел, окруженный безмолвием, затишьем перед бурей.
В море вспухла гигантская волна, поднялась сплошной стеной и двинулась к берегу, неся на себе мертвого группера и еще добрую сотню морских обитателей. Всей силой она обрушилась на бухту, погребая под собой Димона. Он заметил смерть в последний момент и принял ее почти спокойно. Накрытый толщей он еще барахтался некоторое время, тщетно пытаясь выбраться. Но вода прибывала, давила сверху с такой силой, что у парня хрустнули кости. Его тащило по дну как куклу, ломая конечности. Прямо на него, подминая под себя человека, рухнул труп группера. Легкие у Димона сжались от недостатка кислорода, и он открыл рот, выпуская пузырьки воздуха. И тут же внутрь его изуродованного тела хлынула вода.
Русел не знал, как погиб друг. Как только земля дрогнула, он закричал и бросился назад. Там его и настигла волна, в паре десятков метров от бухты. Сбила с ног и потащила по берегу вплоть до стеклянного озера. Крепыш отдался на волю стихии и до последнего не дышал, надеясь, что вода отступит. Но надежда умерла, когда с силой летящей по автостраде груженой фуры его впечатало в стекло, ломая кости и череп.
Потом, когда все стихло, труп штрафника еще долго носили волны, пока не выбросили в бухту…
Бодя поднялся и прислушался. Ему послышался далекий крик и шум прибоя. Прошло время, но стояла тишина. Он отшвырнул наручники в кусты и пошел по мостовой.
– Суки, вы все. Гады! Сволочи!
Он начал с цензурных ругательств, постепенно переходя на мат. Ноги несли его вглубь острова. Он все убыстрял шаги, перемежая их сначала отборным, а потом несвязным матом. Его хватило ненадолго – вскоре Бодя не выдержал и побежал, не обращая внимания ни на что. Его не покоробило пыльное облако, поднявшееся и закрутившееся в спираль, не удивили глубокие трещины в земной коре, повторявшие его путь, не поразили безлистые деревья, голыми сучьями указывающие куда-то на север.
Бодя бежал долго и плевать хотел на безмолвие и пустоту. Он остановился лишь в конце пути, оказавшись на северной точке острова. Только немного отклонился от направления – слева вдавалась в небо вышка, огороженная столбами.
– Я дошел! – крикнул он. – Слышишь, сволочь, я дошел!
На сухих, потрескавшихся губах, выступили капли крови. Парень слизнул их, словно они были водой, утоляющей жажду. Дыхание постепенно восстанавливалось. Он медленно подходил к вышке, сияя, как надраенный медный чайник. До намеченной точки оставалось всего ничего, когда земной пласт двинулся по кругу, молниеносно срезав парню ногу выше колена. Еще не понимая, что происходит, Бодя рухнул на колено в лужу