Белая волчица. Солдат ненависти. Виктор Пронский
на много десятков километров от эпицентра. Отец говорил, что радиация просто так не уйдёт, вся радиация – это надолго, на многие десятилетия вперёд. Вся история СССР изменилась бы, если бы завод в Загорске взорвался бы. Погибло бы слишком много народа, такое не скроешь и не запретишь. Об общем ущербе для СССР я и не говорю, он был бы просто чудовищен.
Ну и надо учитывать, что образовалась бы огромная зона сплошной радиации, причём эта зона находилась бы совсем рядом со столицей СССР, городом Москва. Так что столицу пришлось бы переносить в безопасное место.
Мой отец, моя мама, моя бабушка разговаривали за столом. И тут я услышал, как моя бабушка сказала: как хорошо, что учёные на заводе сумели предотвратить взрыв этого завода, ведь если бы завод взорвался, то мы бы тут не сидели и не разговаривали бы, мы бы все уже были мертвы.
После таких слов бабули разговор как-то сразу прекратился.
Бабушка спросила моего отца, как погибли те учёные, что предотвратили катастрофу, эти герои.
Отец замялся и сказал, что точно этого не знает, но по непроверенным слухам, они получили огромную дозу радиации.
Я, шестилетний мальчик, слышал эти слова (огромная доза радиации), но так и не понял в то время, что это означает, и только через очень много лет, уже будучи взрослым, я понял, что означали эти слова (огромная доза радиации).
А затем мой отец добавил: после всех этих событий на заводе началась грандиозная проверка, работников увольняют десятками, даже мы, военпреды, чувствуем себя плохо.
Бабушка спросила моего отца, а как она. Папа смутился и сказал, что он в нынешнем положении ничего сделать не может, если бы не эта катастрофа, то да, он бы смог, но когда на заводе творится такой скандал, то бабушку скорее всего уволят, и сделать ничего нельзя, проверки идут за проверками.
– И ещё, – добавил мой папа, – говорят, что тела тех учёных, что спасли завод, были в таком страшном положении, что просто вызывали дикий ужас у всех, кто их видел. Я, правда, их не видел, рангом не вышел, но знающие люди утверждали, что на них просто было страшно смотреть. Говорят, но я сам подтвердить не могу, что когда спасатели, одетые в защитные скафандры, добрались до этих учёных и увидели их, то вот они начали блевать, блевать, блевать прямо внутрь скафандра. И их пришлось всех оттуда эвакуировать, так как в заблёванных скафандрах люди не могли работать. Пришлось вызывать другую группу спасателей.
Правда, всё это только слухи, – добавил мой папа. – Возможно, всё это враньё.
Ходят слухи, что вся эта катастрофа – дело рук вредителей, диверсантов или шпионов.
Однако, как вы понимаете, высшее руководство было не заинтересовано в том, чтобы версия о диверсантах или шпионах подтвердилась, ведь если это была диверсия, то полетят такие высокие головы, что ого-го-го-го-го.
Папа считал, что комиссия скорей всего выдаст версию о несчастном случае, стечении обстоятельств, – в общем, дикая случайность. В случае такой версии событий голов полетит меньше,