Добрые люди. Сергей Степанов
образцы, теперь проводили инспекцию производства, системы качества.
Система оказалась в порядке, технологии – также на уровне. Кроме этого, ему польстило уважение, с которым к нему, рядовому технику, относится начальство поставщика. Возили на охоту с ночёвкой. Он, опьянев, рассказывал про ориентирование в ночном лесу без компаса и, кажется, даже тащил с собой директора проверить знания на практике. Но его, очевидно, не пустили. Хозяин завода сам отвёз их на станцию, всучил дорогой коньяк каждому.
Чуть спустя после заключения контракта дирзак пригласил их в выходные на дачу. Киря опять болел, Вальку бабушка куда-то потащила, и он поехал один. Конечно, он не очень разбирался в ценах на недвижимость, но, увидев домик своего коллеги, сразу понял, что о мечтах по приобретению однушки здесь говорить не стоит. Больше всего ему запомнился навес, под которым блестели две одинаковые машинки, марка которых умножалась на 6, а серенькая «Мазда», на которой её хозяин ежедневно посещал работу, тихонечко грустила в стороне, под открытым небом.
Может быть, он и не стал бы этим заниматься, но все его друзья, и по клубу, и по жизни, давно уже при обсуждении источников дохода перестали употреблять обороты типа «ворует», «взяточник». Они говорили в том духе, что: «приподнять», «подогнать», «занести», обсуждая всякие разные схемы. Кому он не стал бы о таких вещах говорить, так это маме с папой. Но папа давно уже умер, оставив ему в наследство развалюшную «девятку», мама болела, потерялась совсем в своей миллиметровой хрущёвочке на окраине. В общем, он не то чтобы был против, просто не готов был к тому, что и с ним может приключиться такое.
А с годик где-то назад, в июне, он ходил в крайний, как пока выходило, поход. Группа «четвёрка», категория 2А. Это был Эльбрус – мечта его юности, почти забытая мечта. Всё сжалось, чтобы уместиться в рюкзаке за плечами. На протяжении одного дня движения радостная зелень несколько раз сменялась скупым каменным пейзажем: горные долины оканчивались перевалами так же незаметно, как жизнь, и так же незаметно перевалы превращались в новые долины. Голод мозга затуманил сознание, а скорее – прояснил, и казалось, а скорее, так и было, что он снял с себя какую-то накидку, лишнюю накидку, и что чем выше он поднимался, тем больше он соединялся с богом, а может быть, становился им, и был такой период озарения, когда Андрей заключался только в ощущениях силы, разжёванными комочками вползающей в пищевод, свободы, выталкивающей испражнения быстрым толчком, и опоры, равномерно встречающейся со ступнями в скарпах…
Выбирать экип было сложно до наслаждения. Улыбка уютно устраивалась где-то меж сердцем и желудком, когда он бродил глазами в сети или ощупывал вещи на полках магазинов. Это было впервые – он мог позволить себе не дорожить каждой надменной бумажкой. Словно зная читкод на безлимитное золото, он прокачивал персонажа, составляя идеальную комбинацию из артефактов, которые должны были занять отведённые в рюкзаке квадратики. Лёгкость и универсальность мембраны долго боролись с испытанной надёжностью флиса, а вот потный