Первая заповедь. Александр Кауфман
привычкой, нежели необходимостью – клана Серых не осталось, и наказать за то, что влез не в своё дело, Шакнира уже никто не мог.
– Хорошего дня, почтенные господа, – Шакнир кивнул Роту, Винфриду и толпящимся поодаль стражникам и запрыгнул в седло. Коня со всем возможным уважением привёл один из подчинённых Маута. – Я вынужден продолжить путь. Надеюсь, со следующим вашим прокуратором всё будет в порядке.
С этими словами Шакнир, на ходу проверив дорожную сумку, двинулся дальше по тракту, оставляя позади Змеиный Камень. Над Империей, разгоняя утренний липкий туман, занимался рассвет.
ГЛАВА 3. Надёжные связи
Два дневных перехода прошли тихо. Переночевал Шакнир у бедного крестьянина, в одной из лачуг, что прилепились к небольшому холму, поросшему диким виноградом. Крестьянин был на седьмом небе от счастья, когда Шакнир вручил ему реал, и даже дал в дорогу две пресные лепёшки и бутылку домашнего вина, без умолку болтая о том, как поедет на ярмарку и купит козу.
К середине второго дня после отбытия из Змеиного Камня тракт вновь начал оживляться – убийца приближался к Равену, крупному торговому городу, стоящему на одноимённой реке. Это был последний большой город на пути Шакнира к столице, дальше, судя по карте, вдоль тракта располагались только мелкие городишки, поселения и деревни, да несколько замков знати. Впрочем, как рассказал Шакниру мужичок-торговец, с которым они во время пути поравнялись и какое-то время ехали рядом, дорога та была весьма оживлённой – Скирот, столица Империи, привлекал множество купцов, ремесленников, наёмников, шпионов, жуликов и прочий люд со всех уголков Мораны.
Равен, окружённый высокими каменными стенами, процветал. Достаток заявлял о себе громко и безапелляционно – горожане по большей части были одеты недёшево и даже с неким провинциальным шиком, улицы сверкали новой брусчаткой, а городская стража – начищенным до блеска оружием. Ремесленники и торговцы, дельцы, ростовщики, служащие, головорезы, проныры всех мастей, уличные музыканты, глашатаи, благородные мессиры со спутницами – всё кипело, бурлило, переплеталось причудливым хороводом, завлекало и манило. Шакнир, словно горячий нож сквозь мягкое масло, двинулся вперёд, осторожно, но непреклонно пронзая толпу. Коня он за небольшую плату оставил в стойле в самом начале центральных районов Равена, и теперь двигался пешком, попутно внимательно изучая город, запоминая хитросплетения улиц, расположение домов, трактиров, лавок и присутственных мест. Делая это больше по привычке, он, однако, никак не мог избавиться от ощущения, что в Равене придётся задержаться.
Чем ближе Шакнир подходил к центру, тем более яркими и красочными становились вывески. Написанное красивым почерком объявление гласило, что пивоварня Зальцмана закупила две паровые машины Горных и является теперь самым прогрессивным предприятием в Равене. Таверна «Лось и лебедь» приглашала отведать изысканные блюда из дичи и птицы, «превосходящие всё, что вам доводилось пробовать».