Дон Кихот. Мигель де Сервантес Сааведра
однако не внял его мольбам и, пришпорив Росинанта, поскакал в ту сторону, откуда доносились звуки ударов и грохот потока. Санчо, взяв за узду осла, верного своего спутника и в счастье и в несчастье, поплелся за ним следом. Миновав рощу каштанов, они попали на лужок, расстилавшийся у подножия высоких скал, откуда низвергался громадный водопад. Под этими скалами стояли какие-то убогие хижины. Тут нашим путникам стало ясно, что пугавшие их удары доносятся именно из этих хижин. Росинант испугался грохота водопада, но Дон Кихот успокоил своего коня и смело направился к хижинам, от всего сердца обратившись к своей госпоже с мольбою поддержать его в этом опасном подвиге. Санчо не отставал от своего господина. Прячась за Росинанта, он чуть не вывихнул себе шею, желая увидеть наконец то, что внушало ему такой ужас. Они медленно обогнули выступ скалы, и тут им внезапно открылся источник того зловещего шума, который всю ночь держал их в страхе и тревоге: перед ними (не сердись и не обижайся, читатель!) стояло шесть молотов сукновальни, которые своими попеременными ударами и производили этот грохот.
Дон Кихот, пораженный этим открытием, словно окаменел. Взглянув на него, Санчо увидел, что господин его в глубоком смущении понурил голову, а Дон Кихот, бросив искоса взгляд на оруженосца, в свою очередь заметил, что щеки у Санчо раздуваются, словно он готов лопнуть от смеха. Несмотря на свое глубокое разочарование, Дон Кихот не выдержал и рассмеялся. Санчо немедленно последовал его примеру и разразился оглушительным хохотом. Раза четыре он успокаивался и снова принимался хохотать. В конце концов Дон Кихот начал уже сердиться, но в эту минуту Санчо внезапно заговорил торжественным голосом, явно передразнивая своего господина:
– Ты должен знать, друг Санчо, что Небу было угодно произвести меня на свет в наш железный век, чтобы я воскресил в нем век золоченый или золотой. Я – тот, кому суждены опасности, великие деяния и отважные подвиги…
Слово за словом Санчо повторил почти всю речь, которую произнес Дон Кихот, когда они впервые услышали эти страшные удары. Увидев, что Санчо над ним издевается, Дон Кихот пришел в такую ярость, что поднял свое копье и раза два со всего размаха ударил беднягу по спине; если бы удары эти пришлись Санчо не по спине, а по голове, Дон Кихот мог бы не беспокоиться более об уплате ему жалованья. Видя, что с господином шутить опасно, и боясь, как бы за первыми ударами не последовало продолжения, Санчо мгновенно оборвал свои разглагольствования и смиренно сказал:
– Успокойтесь, ваша милость: клянусь Богом, я только пошутил.
– Но я-то не намерен шутить! – воскликнул Дон Кихот. – Неужели вы думаете, господин шутник, что если бы вместо валяльных молотов перед нами оказалось какое-нибудь опасное приключение, то у меня не хватило бы мужества довести дело до конца? Неужели я, рыцарь, обязан знать толк в разной стукотне и решать, валяльные ли это молоты или что другое? Ведь если говорить по правде, я в жизни своей никогда их не видал, тогда как вы, презренный мужичишка, родились