Рукопись из Тибета. Валерий Ковалев
школах культивировалось трудовое воспитание по Макаренко. Там имелись учебные мастерские и даже подсобные хозяйства, где детей обучали трудовым навыкам. В постсоветской России сие похерили. С подачи демократов. Мол, нарушение прав ребенка.
Поскольку подсобного хозяйства в нашем интернате не имелось, я стал трудиться после уроков дополнительно в столярной и слесарной мастерских, сбивая табуретки, а также вытачивая болты напильником. А затем в жизни Донского свершился поворот. Меня усыновили. Такое в нашем заведении случалось. И сироты завидовали счастливчикам.
В тот майский день, орудуя в поте лица киянкой, я вершил очередную табуретку, когда меня вызвали к заведующему. Сперва заставили умыться и облачиться в выходной костюм: солдатского образца шерстяную гимнастерку с блестящими пуговицами, затянутую кожаным поясом с бляхой, широкие штаны и тупоносые ботинки. «С чего бы это?» – размышлял я, цокая подковками по коридору.
В кабинете заведующего, который был явно не в себе, на диване сидел представительный, средних лет мужчина, в шляпе и с орденскими колодками (не иначе, фронтовик), а рядом с ним молодая особа в бархатном платье с золотой брошью и ридикюлем крокодиловой кожи на коленях.
На мое «здрасьте» пара величаво кивнула головой, а заведующий ткнул дрожащим пальцем в стоявший в центре стул – присаживайся. Я сел, ожидая, что будет дальше.
Пара молчала, оценивающе рассматривая меня, словно амебу под микроскопом. В кабинете возникла пауза.
– Послушай, Лазарь, – откашлялся в кулак заведующий. – Как ты отнесешься к тому, чтобы стать сыном этих уважаемых людей? – подобострастно взглянул на пару.
«Нафиг мне это надо», – подумал я, но вслух сказал: – Не знаю, – и пожал плечами. Сработала чекистская привычка.
– А ты знай, мальчик, – начальственно прогудел мужик в шляпе. – Мы бы могли стать тебе достойными родителями.
– Соглашайся, – поддержала его жена. – Вилен Петрович слов на ветер не бросает. А я буду тебе мамой, – повлажнела глазами.
– Вилен Петрович – крупный партийный руководитель, – присоединился к ним Котов. – И это для тебя честь. Вырастишь настоящим коммунистом.
– Не знаю, – снова сказал я, начав болтать ногами. А потом шмыгнул носом: – Подумать надо.
– Вот-вот, – с облегчением сказал заведующий. – Иди, думай. Можно? – покосился на гостей. Те кивнули.
Спустя час, когда чета уехала, меня снова доставили на беседу к Котову. Тот нервно расхаживал по кабинету.
– Садись, – указал мне на диван, после чего сообщил следующее.
Вилен Петрович Волобуев был вторым секретарем Крымского обкома партии, а его жена Элеонора Павловна – директором сети ресторанов. Чета имела благоустроенную квартиру в Симферополе и охотничий домик близ Фороса, а вот с детьми возникла незадача. Таковых в наличии не было.
– Перед тобой открываются такие возможности, пацан! – убеждал меня Котов, вздымая вверх руки. – Будешь кататься как сыр в масле! Получишь достойное образование!
– А