Тридцать три несчастья. Том 4. Занавес опускается. Лемони Сникет
наш единственный шанс благополучно спуститься по течению». Она наклонилась и поскребла люк зубами. Брат с сестрой присоединились к ней, но по- своему – они застучали по металлической дверце кулаками.
– Эй! – крикнула Вайолет.
– Эй! – завопил Клаус.
– Шалом![1] – взвизгнула Солнышко.
Сквозь шум мчащейся воды Бодлеры расслышали слабые звуки, доносившиеся из люка. То был человеческий голос, глухой и низкий, как будто он шел со дна колодца.
– Свой или чужой? – спросил голос.
Бодлеры переглянулись. Они, как наверняка и вы тоже, знали, что «Свой или чужой?» – традиционный оклик, обращенный к посетителю, который приблизился к какому-то важному месту, например к королевскому дворцу или к строго охраняемому обувному магазину, и должен назваться либо другом, либо врагом тех, кто внутри.
Но трое Бодлеров не знали, как отозваться, – по той простой причине, что понятия не имели, кто с ними говорит.
– Что ответить? – Вайолет понизила голос. – Глаз может означать, что подводная лодка принадлежит Графу Олафу, и тогда мы ему враги.
– Но глаз может означать, что подводная лодка принадлежит Г. П. В., – возразил Клаус. – В таком случае мы им друзья.
– Очеви! – заключила Солнышко, и это означало «Ясно, что лишь один ответ может нас впустить в лодку». И она крикнула в люк: – Свои!
Последовало молчание, потом глухой голос сказал:
– Пароль, пожалуйста.
Бодлеры снова переглянулись. Пароль, как известно, некое слово или фраза, которые произносят, с тем чтобы получить нужную информацию или доступ в секретное помещение, но дети-то понятия не имели, что они должны сказать, чтобы попасть внутрь подводной лодки. С минуту все трое молчали и делали попытки сообразить. Им, правда, хотелось соображать в более спокойной обстановке, чтобы их не отвлекал шум мчащейся воды и кашель рыб. Им хотелось не торчать тут на санках посреди Порченого потока, а сидеть в тихой комнате, например в библиотеке бодлеровского дома, и читать про всякие пароли. Но пока все трое думали об одной и той же библиотеке, один из детей вспомнил про сожженную библиотеку Г. П. В. в горах, на Главном перекрестке ветров, где когда-то находился штаб. Старшей сестре пришла на ум железная арка – почти единственная уцелевшая часть библиотеки с выгравированным на ней девизом. Вайолет поглядела на младших, а затем пригнулась к люку и произнесла загадочные слова девиза, надеясь, что они принесут безопасность:
– Здесь царит покой.
После небольшой паузы люк с громким металлическим лязганьем отворился, дети заглянули в темную дыру и разглядели приставную лестницу, по которой они могли спуститься вдоль стенки. Их охватила дрожь, и не только от пронизывающего горного ветра и холода мчащегося мутного потока. Они задрожали от неизвестности – они не знали, куда они попадут и кого встретят, когда спустятся в дыру. Бодлеры медлили на краю люка, не решаясь сделать первый шаг, им самим хотелось крикнуть вниз: «Свой или чужой?»,
Приветствие на иврите. –