.
тучи.
Опустилась мгла.
Мятою пахуче
Сбражилась земля.
Тихо мироточат
Пламенем рябин
Золотые очи
Ропщущих осин.
Дуновенье робко
Колыхнуло даль,
Обнажил поддевку
Сонный краснотал.
Мирница нарочно
В небе пролилась;
Лето непорочный
Поминает Спас.
Грезится попойка:
Накатила блажь
Так упиться горькой,
Чтобы в одурь аж,
Чтобы взор размыла
Мутная слеза…
Осень прополощет
Пьяные глаза.
Вымокла долина.
До костей продрог.
Юркнул под калину,
Хоть давно промок.
Сидя под ветвями
Без движения,
Жалкий и непьяный
Помяну и я.
Последняя атака
Чеканим шаг. Кокарды в тульях к небу.
Перчаток белых равномерный мах.
Укрылась рожь упавшим сверху снегом,
А вдалеке маячит ель – монах.
Идем бок о бок. Два патрона в руки.
За цепью цепь под барабанный бой.
На свете вряд ли есть сильнее муки
Печатать шаг себе за упокой.
Летят колышась глаженые френчи.
Под подбородки врезались ранты.
В глазах горят усталость и презренье
Остаткам веры к образам святым.
В упор стреляют красные бандиты.
Редеют цепи. Душу тяжкий стон
Уносит в прошлое под старую ракиту,
Где нарисованных ещё не знал погон.
Один ничком упал в тысячелистник,
Другой от боли дико заорал.
И невредимым стало неприлично
Бросать на поле тех, кто умирал.
Команда: – То-овсь! И всё перемешалось.
Ура! и мат. И драка на живот.
Нас от полка десятка три осталась,
Кто не попал под красный пулемет.
Осенним днем убитые остынут.
Кровь напитает чахлую траву
Душ отлетевших невесомой силой.
И здесь цветы весною расцветут.
А нам идти на новые окопы,
Достоинством и яростью горя.
И умереть по самой высшей пробе
За Веру, за Отчизну, за Царя!
Сгораю
Пусть меня не слышали иконы,
Наживую резан пусть судьбой,
Стало горько Богу незнакомым
Угасать незримою звездой.
Потому унылою минутой
Пьян тоской пылающих рябин
Как и я без времени согнутых,
Но горящих из последних сил.
А тогда, как выпадет улыбке
Ненадолго отогнать печаль
Отрезвляют милые ошибки,
Понаделанные невзначай.
Жить пустой надеждою