Трофей для тирана. Том 1. Черный король. А. Верт
вопрос мне, я отвечаю. Затем спрашиваю я, и отвечаешь ты. Самое забавное в том, что врать нельзя.
Он улыбнулся, и в этой усмешке она увидела ту самую ненавистную улыбку короля. Игра была не на шахматной доске и даже не в предложенных правилах, она была во всем, и потому была действительно страшна. Она видела, что ее противник явно смотрит в суть.
Не обдумывая хода, Кенли передвинула фигуру и спросила:
− Если же я откажусь играть?
− Откажись и узнаешь, − ответил принц, делая еще один глоток вина, и только затем небрежно переставил фигуру, добавляя: − Только не забывай, что я не привык к отказам.
Он не угрожал, а дразнил ее, только сути это не меняло. Кенли сразу поняла, что в действительности у нее нет никакого выбора, но ведь это не обязывало ее не врать. Она могла сыграть что угодно, важно было понять, какая именно игра нужна для принца, если уж игра для короля ему не по вкусу. Нужно было остаться собой и врать одновременно.
Подумав немного, словно предстоящий ход мог решить судьбу всей шахматной партии, Канелия снова переставила фигуру, сделала глоток вина, чтобы не привыкшее к алкоголю тело расслабилось, а затем задала свой первый вопрос:
− Зачем вам играть со мной? Вы же могли просто приказать мне отвечать.
− Вопросы людей говорят о них ничуть не меньше их ответов, − сообщил принц и вновь улыбнулся, но уже мягко и как-то печально, сделал ход и спросил: − Почему ты вчера не попыталась меня убить? Смерть наследника Тиндора лишит страну будущего. Чем не месть за падение Астора?
− Ты ничего не сделал Астору, − искренне ответила Кенли и осеклась.
Она действительно не испытывала к принцу ненависти, ей просто было неуютно с ним, но с каких пор она отвечает не думая?
− Вы что-то подмешали в вино? − спросила она дрогнувшим голосом.
Больше всего на свете она хотела бы ошибиться в этой догадке, потому что ей становилось действительно страшно, но принц улыбался.
− Да, − ответил он, резко зачесывая волосы назад, словно они не лежали в идеальном порядке. − Только заметь, что наши бокалы наполнили из одного кувшина, а значит это честная игра.
Ноктем посмотрел в свой бокал и сделал еще глоток, не спеша задавать новый вопрос. Он смаковал вино и облизывал губы медленно и неспешно, словно пробовал на вкус не напиток, а саму правду, которую он заставлял говорить.
Канелия видеть его не хотела. Она смотрела на доску, понимая, что боится быть собой. В ее взгляде сейчас могло быть слишком много правды, которую она так долго скрывала. Сжимая посильнее губы, она делала ход, боясь нового вопроса.
− Ты хочешь продолжать эту шахматную партию? – спросил принц и, словив ее непонимающий взгляд, пояснил: – Я привык думать и переставлять шахматные фигуры, не следя за игрой, но тебе они могут мешать.
Канелия улыбнулась и отмахнулась, словно эта игра − сущий пустяк, а не единственное, чем можно прикрыть свои долгие размышления. Сказать хоть что-то вслух она не решилась.
− Спрашивай, − напомнил принц, делая свой ход и