Минувшей жизни злая кровь. Вера Заведеева
вязаные жакеты с вышивкой на груди, хитро повязанные шелковые косынки и даже шляпки с ридикюлями, не говоря уж о фильдеперсовых ножках на высоких каблуках. И никаких телогреек с темными грубошерстными платками в крупную клетку и кирзовыми сапогами – неизбежной «моды» военных лет для большинства представительниц «прекрасной половины» огромной страны. Тут уж крепко задумаешься над выбором – картошка в мундире или крепдешиновое платье. Обнищавшие за войну горожане на рынке готовы были за продукты отдать последнее. Можно еще и кровь сдавать за бесплатный обед.
Причин для обновления «гардероба» и своей внешности у студенток оказалось немало: такого количества потенциальных ухажеров, и преимущественно молодых, они не видели всю войну. В городе было много военных – одни прибывали с фронта на краткий отдых, другие, кому еще только предстояло боевое крещение, направлялись туда из глубокого тыла, кто-то долечивался в госпиталях, а кто-то защищал население от немилосердных банд западноукраинских националистов, попрятавшихся в лесах после ухода немцев. Уже работал кинотеатр, где показывали трофейные довоенные фильмы и устраивали танцы перед сеансом. В общежитии девчонки выживали коммуной: общий котел – кто что добудет, общие одежки, общая «косметика» – грубый театральный грим, которым приторговывали на рынке оголодавшие служители Мельпомены. Правда, кавалеров в общежитие ушлая вахтерша не пускала, боясь скорого на расправу воинского начальства. За нарушение комендантского часа – расстрел на месте.
Первый курс в Зойкиной группе одолели не все. Кому-то не давалась учеба с вездесущей математикой, кого-то заманили иные перспективы городской жизни вместо голодного студенчества, а кого-то неудержимо тянуло домой из этого чужого неспокойного города. По ночам на улице часто слышались выстрелы, а утром повсюду шептались о каких-то «лесных братьях», которые не щадили не только военных, но и гражданских, особенно приезжих русских. Самоуверенная Зойка, которой еще неведом был страх смерти, даже представить себе не могла, что ее, такую красивую и жадную до жизни, кто-то может этой жизни лишить. Да ни за что!
Первого мая 1945 года институт вышел на демонстрацию с портретами вождей и красными флагами. В пронзительно-волнующем весеннем воздухе уже ощущалось жаркое дыхание скорой Победы. Наши в Германии! Еще немного, еще чуть-чуть… Через пару недель студентам предстояло отправляться на практику – на сельхозработы, но в ночь на 9 мая город будто взорвался – по небу метались лучи прожекторов, не умолкал ружейный треск, где-то бухали тяжелые орудия. Сонные девчонки бросились к окнам. Неужели снова война?! А на улице – люди, целые толпы людей, полураздетых, ошеломленных, которые, смеясь и рыдая, обнимались друг с другом, не обращая внимания на непрекращающуюся стрельбу. Казалось, весь город сошел с ума. И вдруг откуда-то донеслось: «Победа!!! Ура-а-а!!! Германия капитулировала!!!». Девчонки, оттолкнув грозную вахтершу, вырвались на волю. В центре творилось что-то невообразимое – пели, плясали, кричали «Ура!»,