Провинциально-столичная поэма. История любви поклонника к известной киноактрисе. Игорь Королёв
таинственный день
в их заре возбуждающей новостью,
и грозил мне пожизненный плен
в колдовской их восточной раскосости.
Нежно-кроткая шаловливость
на улыбке играла Твоей,
словно ангельской. Мне и не снилось
встретить что-то подобное ей.
В тайники сокровенные памяти
зов улыбки Твоей обращал
завороженный взгляд мой, в туманы те,
где я раньше ее созерцал.
Может быть в зазеркалье рождения,
в недоступном сознанию мире,
среди звезд мимолетным свечением,
исходящим из бездны эфира?
О, улыбка Твоя! Чем дарована?
Может раем, а может быть адом?
Навсегда побледнеет джокондова20,
если с нею окажется рядом.
На поляне найдя спелу ягоду,
как ее не сорвать, не вкусить?
Мне, влекомому пристальным взглядом,
как стекло над Тобой не открыть?
И пасьянс Твоих кинососедей
не заставить чуть-чуть поредеть,
незнакомую, странную леди
в руки взять свои не посметь?
Наконец приоткрыта завеса:
имя дамы представлено взору.
Словно голосом птицы средь леса
тишь пронзило в морозную пору.
Имя русское, гордое, редкое
хладом айсберга кровь леденит,
иль свистящей стрелою меткою
над заснеженным полем летит.
Вариант же его уменьшенный
луч тепла источает и ласку,
если суффиксами увенчано,
то нежней его нет даже в сказке.
Ждало большее удивление
от прочтенья Твоей фамилии —
вовлечен я, как мельницы крылья,
в озорную стихию вращенья.
Необычного корня пропеллер
закружил в голове фуэте,
словно праздничный вихрь карусели
в карнавальной своей суете.
Но в канву фонетической ткани
вплелся нежный и гордый тон:
грациозное окончание,
как фужера хрустального звон.
Тьму фамилий, обыденных, пресных
словно светом прорезало фары,
средь унылого их оркестра
Твоя грянула медью фанфары.
И славянского отзвука эхо
уходило вглубь польских корней,
и текло в русло прошлого века,
«в эту кровь голубых королей».21
Жизнь Твоя мной была не изучена —
от кого Ты ее получила?
Ни народной тогда, ни заслуженной
не была, но ее Ты носила.
До чего же был глуп и наивен я —
из сознанья не вытравил вон ее!
В сердце вторглась мне эта фамилия
темой жизни, как темой симфонии.
Под фамилией значился перечень
кинофильмов довольно короткий.
Так
Намёк на картину Леонардо да Винчи «Джоконда» («Мона Лиза»), известная своей загадочной улыбкой.
«Я влюблён в Ваши гордые польские руки,/ В эту кровь голубых королей…» – строки из песни Александра Вертинского «Пани Ирена».