Эйфория. Энн Канта

      – Элен Шмидт, тридцать лет, секс-работница, профессиональное выгорание, – Тони хлопнул папкой по столу с довольным видом уставился на Бенедикта.

      Бенедикт поднял брови.

      – Профессиональное выгорание?

      – Эмоциональное. Перестала получать удовольствие от работы. Бенедикт раскрыл папку и проглядел фотографии.

      – Если когда-нибудь получала. Где ты ее нашел?

      – Она сама меня нашла. Позвонила с неделю назад, назвала себя, сказала, что хочет встретиться, и указала, куда и когда я должен явиться. – Тони налил себе виски и плюхнулся в кресло у стола.

      – И ты пошел?

      – Побежал! Я сразу понял, что это наша девушка. Ты же знаешь, я нюхом чую такие штуки.

      – И? – Бенедикт смотрел вопросительно.

      Тони глотнул виски и прикрыл глаза.

      – Пришла вовремя, минута в минуту, одета просто, не вычурно, почти без косметики. Вежливая, умная, образованная, к мужчинам относится с презрением, но старается это скрыть.

      – А еще, пожалуй, импульсивная… – взгляд Бенедикта метнулся к фотографиям на столе. – Любит погорячее… Что скажешь о стимуляторах? Но вряд ли курит, – он нахмурился. – Мешает работе. Что она пила? Алкоголь, кофе? – откинувшись на спинку кресла, Бенедикт потер запястье, – казалось, он заинтересовался.

      – Минеральная вода, – Тони улыбнулся.

      – Сразу перешла к делу?

      – Нет, трепались о всякой ерунде минут двадцать. У нее правильная речь – мне всю дорогу казалось, что я читаю учебник английского. «Как вам погода в Бирмингеме?» – Тони фыркнул и снова потянулся к бутылке с виски.

      Бенедикт кивнул.

      – Изучала.

      – И тщательно. Убедившись, что я не опасен, заговорила о своей работе. Очень осторожно – знаешь, как будто намеками, но так, чтобы все было ясно. Сказала, что устала, что не чувствует прежнего азарта, что стала испытывать раздражение по отношению к клиентам…

      – Ложь. Всегда испытывала.

      Тони согласно улыбнулся, отпивая из стакана.

      – Что тебя в ней зацепило? – Бенедикт подался вперед, заразившись его задором.

      Тот сделал еще глоток и сощурился.

      – Взгляд. Красивая женщина, – он замешкался на мгновение, – из тех, мимо которых не пройдешь. Яркая профессионалка – явно первого эшелона. Высокомерная, дерзкая. И этот взгляд. Полный… жажды. И страха. Она ни за что в жизни не признает, но… я вижу.

      – Я ее беру, – в голосе Бенедикта прорезались бархатные нотки. – На ближайшую среду.