Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого. Александр Андреев
окном от пола до потолка, он представил, как полтора века назад здесь играла польская скрипачка и профессор Петербургской консерватории София Познанская. Представление получилось очень красивым.
К дворцу шла закончившая экскурсию главная хранительница Самчиков, и Максим поспешил ей навстречу. У львов с человеческими глазами он поздоровался со Светланой Григорьевной и с удовольствием передал знатоку своего дела сделанные в Москве копии воспоминаний знаменитого филолога Дмитрия Ушакова о его работе в Самчиках над «Словарем русского языка». Историк рассказал наследственной музейщице о том, что сообщил ей Андрей Доля, ее непосредственный начальник, о хранившейся в дворцовом музейном фонде рукописи киевского школяра и своего возможного предка. Молодая хранительница внимательно выслушала Максима, уточнила его фамилию и тут же уверенно сказала, что рукопись подписана так же – Дружченко.
Когда Максим услышал эти слова хранительницы Светланы, у него непроизвольно задрожали локти.
Московский историк написал заявление и заполнил анкету на право доступа к архиву, получил разрешение на копирование рукописи из фондов филиала Хмельницкого краеведческого музея, взял в бухгалтерии счет, оплатил его в местном отделении Ощадбанка и вернулся во дворец. В маленьком читальном зальчике на четырех исследователей он получил, наконец, в руки дело № 314, опись 2, фонд 1287 ГХКМ.
Максим развязал с трех сторон тесемки тоненькой папки с множеством чернильных штампов и медленно раскрыл дело. Внутри лежали двенадцать больших, слегка пожелтевших и покоробленных листов, покрытых довольно выцветшим почерком. На титульном листе опытный глаз архивиста сразу же наткнулся на фамилию автора – Олекса Дружченко.
Историк опустил дело, попытался успокоиться, но у него ничего не вышло. Автором рукописи действительно был его предок, школяр и кавалерист, отличившийся в русско-турецкой войне 1768–1774 годов, привезший домой жену-турчанку и из вахмистров дослужившийся до секунд-майора.
Рукописи действительно не горят. Через двести пятьдесят лет после написания бумаги предка читал именно тот его потомок, для которого они и были написаны. Максим еще не знал, что его ждет, но почему-то был абсолютно уверен, что держит в своих руках ту самую тайну, разгадать которую стремился последние пятнадцать лет.
Тайну архива и золота Богдана Хмельницкого.
Максим не стал сразу читать рукопись, как бы ему этого ни хотелось. Словно боясь, что заветная папка вдруг растворится в воздухе, он передал ее на сканирование, которое было сделано при нем в течение получаса вместе с распечаткой, сфотографировал листы на смартфон, скопировал сканы на две всегда бывшие при нем флешкарты и только после этого успокоился.
Максим вернулся с папкой за свой стол и опять раскрыл дело номер 314, от которого теперь его не смог бы оторвать никто на свете. Он легко читал не только тексты петровского XVIII, но даже и намного более ранние рукописи XVII столетия, сразу