Почва для оптимизма. Расс Леон
то же время,
всем же и завидуют.
Они жалеют остальных потому, что
тем еще суждено пройти
этот трудный путь
до конца, что,
наверняка,
удастся не многим.
А завидуют они молодым,
очевидно,
потому, что
у тех все еще есть какое-то время,
в то время как у них,
стоящих у «края могилы»,
его уже нет.
Но есть у них и своя радость.
Радость сравнения себя
с уже умершими,
не дожившими до их возраста
сверстниками.
Что бы ни говорилось о преимуществах
краткой,
но насыщенной событиями жизни,
перед просто долгой жизнью,
прожить дольше всех
значит, в какой-то мере,
преуспеть,
вне зависимости от того,
чего ты добился.
Большой возраст
сам по себе
является немалым богатством и
значительным свершением.
Он свидетельствует
и об уме,
и о мудрости человека,
сохранившего себя от смерти
в течение такого длительного времени.
Старость могла бы быть
самой золотой порой
в жизни человека,
если, конечно,
впереди не маячил бы
«призрак могилы», а
тело бы не мучили
старческие недуги и немощи.
Поэтому,
настоящей завистью
долгожители завидуют только…
мертвым,
хотя и жалеют их.
Как бы они хотели
оказаться уже мертвыми,
не умирая.
И это понятно,
ведь в смерти самое страшное –
это умирание,
сам момент смерти.
Он может перечеркнуть
всю радость
от хорошо и
праведно прожитой жизни.
Лучше всего умирают те,
кто не догадывается о том,
что должен скоро умереть,
а именно,
те пожилые или старые люди,
которые умирают
в добром здравии,
от непонятных причин,
во сне,
с улыбкой на губах и
без официального прощания с родными.
Ведь
настоящий «мудрец
всегда готов к смерти».
Он даже рад ей, ибо
чувствует, что
она подготовила ему
какой-то приятный сюрприз.
Мертвые знают больше, чем живые.
По крайней мере,
вопрос о жизни после смерти
(самый мучительный для человека)
для них уже решен.
У живых есть больше оснований
завидовать мертвым.
Уже живущим в завтра.
Мертвые –
это те счастливчики,
кого не мучает
день сегодняшний.
* * *
До сорока лет
почти каждый человек
кем-то становится.
Чаще всего,
он становится неудачником или,
по крайней мере,
таковым