Три дня до Рождества. Элеонора Брайтон
в сторону лестницы, и Карли затаила дыхание. Шаги остановились, он явно увидел платиновые, золотые диски на стенах, достаточно было бросить одного взгляда, чтобы понять, что все они принадлежат одному человеку – ей, Карли Уилсон. Видно он топтался на месте, разглядывая и изучая несколько минут, потом стал медленно спускаться вниз. «Интересно, – подумала Карли, – было бы посмотреть на выражение его лица», поэтому она заставила себя вылезти из теплой кровати, направившись в ванную, потом натянула на себя свою любимую флисовую кораллового цвета толстовку и темно синие теплые спортивные штаны, а также длинные разноцветные шерстяные носки. Она расчесала длинные черные волосы, на макушке собрав их в хвост, еще раз бросила последний взгляд в зеркало, прежде чем пойти вниз. В зеркале на нее смотрела красивая женщина с зелеными глазами, высокими скулами, прямым носом, пухлыми губами, прекрасной кожей, на которой не было ни одного рубца или следа от ожога.
Как только она вышла за дверь своей спальни, в нос ударил запах жарившегося бекона и яиц, а также кофе. На последних ступеньках она увидела через проем между стеной и лестницей маячившую на кухне фигуру, в обтягивающей черной майке Рэндела, спустившись еще на одну ступеньку, она обратила внимание на кухонный островок, где стояла одна тарелка, масло, хлеб, дымящаяся кружка с кофе, ее кружка, из которой она все время пила, он тем временем жарил яичницу у плиты, повернувшись к ней спиной. Она остановилась у входа на кухню, тихо наблюдая за ним.
– Ты так и будешь там стоять? Или может войдешь и съешь со мной яичницу с беконом, а? – не поворачиваясь к ней, спросил он.
– И вам тоже доброе утро, – ответила она. – И, нет спасибо, яичницу с беконом я не буду, предпочитаю утром есть мюсли, мне кажется это намного полезнее.
Она подошла к шкафу, потянулась, достала пакет с мюсли, взяла миску, насыпала смесь хлопьев с сухофруктами, вытащила из холодильника пакет молока, налила в кружку, поставила в микроволновку, сказав:
– Хотела вас попросить, не брать мою кружку, там есть и другие.
Он хмыкнул, бросив взгляд на черную кружку, на которой красными и белыми буквами было написано «You have to do this, baby» (Ты должна сделать это, детка!), потом посмотрел на нее, ничего не сказав, достал из шкафа другую, тоже черную, с красно-белой надписью: «You gonna do this for me, baby?» (Ты сделаешь это для меня, детка?), еще раз хмыкнул, перелил в нее свой кофе, положил в тарелку с горкой яичницу с беконом и опустился за барный стул. Она вымыла свою кружку, потом налила из стеклянного, круглой формы кофейника свежесваренный кофе и тоже села на барный стул, напротив него.
– Приятного аппетита, – произнесла она, помешивая ложкой мюсли в теплом молоке.
Он опять только хмыкнул, но ничего не сказал. Быстро закончив с яичницей с беконом, он намазал маслом кусок хлеба, запивая кофе, уставившись на нее.
Карли за время всего завтрака чувствовала его пристальный взгляд, ощущая от него дискомфорт, но старалась не смотреть, но сделав несколько глотков кофе, подняла, наконец, на него глаза.
– Что? –