Кризис и Левиафан. Поворотные моменты роста американского правительства. Роберт Хиггс
Не думаю, что историки станут спорить с моим выводом. Но этот вывод невозможно убедительно документировать в такой же сжатой и обозримой форме, как при использовании традиционных количественных показателей роста государственного сектора. Вокруг полным-полно убедительных иллюстраций: взять хотя бы глубокую вовлеченность государства в отношения менеджмента и рабочих, в систему социального страхования, сельскохозяйственные рынки, финансовые учреждения или огромный военно-промышленный комплекс – все это возникло в ходе прошлых кризисов на основании распоряжений исполнительной власти, законов, принимаемых конгрессом, решений судов и других властных действий. Но иллюстрации – это всего лишь иллюстрации. По-настоящему убедительные свидетельства в пользу моего тезиса может дать только обширный исторический анализ. А сейчас я приглашаю читателя принять мои утверждения только в качестве правдоподобного исходного пункта исследования. В свое время я представлю множество доказательств.
Выводы
В ХХ столетии государственный сектор вырос несоизмеримо по сравнению с экономикой в целом. Если оценивать этот рост с помощью обычных количественных показателей, сегодня государственный сектор то ли в три, то ли в шесть раз больше, чем до Первой мировой войны. Значительная часть этого роста приходится на краткие периоды общенациональных чрезвычайных ситуаций, и прежде всего на две мировые войны и Великую депрессию. Но зачастую с влиянием предыдущих кризисов можно увязать даже тот рост, который происходил в обычные времена. Источником большей части роста государственного сектора является общенациональная чрезвычайная ситуация, особенно если рассматривать этот рост как распространение полномочий государства на принимаемые в экономике решения. Эффект храповика обнаруживается не только в многих аспектах роста государственного сектора, измеряемого стандартными количественными показателями; важнее то, что он проявляется в том, что отражает самую суть возникновения Большого Правительства – в расширении сферы государственного принуждения в экономической жизни. Если бы мы смогли измерить то, в какой мере за последние семьдесят лет способность определять размещение ресурсов перешла от частных граждан в руки правительственных чиновников, мы обнаружили бы, что размер правительства увеличился не в три и не в шесть, а в гораздо большее число раз. Но мы не располагаем такого рода количественными показателями, и вряд ли они будут созданы. Однако отсутствие надежных количественных показателей для измерения одной простой зависимой переменной вовсе не причина отказываться от исследования. Есть данные иного рода, и их чрезвычайно много. Задача в том, чтобы на основании этих данных сделать здравые, значимые и убедительные выводы.
Глава 3
Об идеологии как аналитической концепции в изучении политической экономии
Убеждения реют на ветру, И