Нити судьбы. Ирэн Анжели
Анжелика, – закричали со всех сторон, – это твой друг там?
Лика подбежала к окну и увидела на тротуаре своё имя, выложенное из ярко-алых роз, а рядом – одетого совсем не по погоде, в льняные брюки и белую рубашку, загорелого красавца Алессандро с букетом роз того же цвета страсти. Не помня себя от восторга, Анжелика ринулась вниз к любимому. Их трогательное воссоединение не осталось незамеченным: проезжающие мимо машины приветственно сигналили влюблённым, а однокурсники Лики, высунувшись из окон, пели:
Миллион, миллион, миллион алых роз,
Из окна, из окна, из окна видишь ты.
Кто влюблён, кто влюблён, кто влюблён и всерьёз,
Свою жизнь для тебя превратит в цветы…
Помахав ребятам, Алекс с Ликой нырнули в пойманную машину и отправились домой. Они так давно не виделись, что страсть захлёстывала их с головой. Интеллигентный питерский водитель старательно делал вид, что не замечает того, что творится у него на заднем сидении. Подъехав к дому, влюблённые почти бегом поднялись по лестнице и, наконец-то оказавшись наедине, упали в объятия друг друга. Казалось, что их прекрасные обнажённые тела, слившиеся в едином порыве, теперь останутся сплетёнными навсегда. Когда, наверное, вечность спустя, испытав невероятное наслаждение от близости, они в изнеможении рухнули на подушки, Анжелика прошептала:
– Какой ты горячий…
– Спасибо, родная, я просто так давно этого ждал, – устало выдохнул Алекс.
– Ты, безусловно, великолепен в этом, – смущенно улыбнулась она, – но ты в прямом смысле весь горишь! – Лика озабоченно пощупала его лоб.
– Это ерунда, дорогая, не переживай. Мне просто надо немного отдохнуть, – сказал Алекс, обнимая её.
– Да у тебя температура, наверное, под сорок! Ещё бы: ты же щеголял в одной рубашке! – ворчливо заметила Лика.
– Это была самая тёплая моя одежда, – рассмеялся Алессандро. – Ты забыла, принцесса, что в Африке, вообще-то, жарковато. – Сказав это, он несколько раз чихнул. – Ох, я и сам не ожидал, что попаду в такой холод! Но твоя любовь меня согреет. – Алекс подмигнул Лике. – Сейчас засну в твоих объятиях, и наутро всё пройдёт, – сказал он, положив голову ей на грудь.
Но утром ему стало только хуже. Организм, привыкший к изнуряющей африканской жаре, не выдержал испытания суровой питерской погодой и дал сбой. Сказалась и работа на износ в тяжёлых условиях, с которой ему приходилось сталкиваться на протяжении почти полутора лет. Алессандро, конечно, пытался бодриться, несмотря на протесты Анжелики, но сильная простуда загнала его обратно в постель.
– Чёрт, как это некстати! – Он шмыгнул носом. – Я так хотел устроить тебе незабываемые каникулы, а теперь я просто обуза для тебя. Прости, принцесса. Терпеть не могу чувствовать свою беспомощность. – Алессандро выглядел крайне расстроенным.
– Не переживай,