Голестан, 11. Бехназ Зарабизаде
победителем, конечно, оказался я, и мы принялись подметать двор. Но она не сдавалась и продолжала пытаться отговорить меня от этой затеи, предупреждая о том, что в тех краях водятся скорпионы.
«Ха! Запугиваешь меня скорпионами? К чему мне вас беспокоить сейчас на ночь глядя… Я всё равно лягу здесь».
Я лёг спать и рано утром проснулся, чтобы совершить утренний намаз, после которого отправился в соседнюю лавку, где продавали домашнее молоко, и купил там немного свежего парного молока и хлеба. Не успел я войти во двор, как увидел, что Фереште стоит с тапочкой в руках на моей постели. Увидев меня, она сразу закричала: «Скорпион! Я же просила вас не спать здесь. Смотрите, какой он большой!» – «Погоди! Не убивай его! Если он со вчерашнего дня был в моей постели и не тронул меня, то и ты не спеши убивать его. Не ты же ведь подарила ему жизнь, чтобы так необдуманно отбирать её».
Эх… да… Мы тогда не только не смогли вернуть домой наших детей, но и сами волею судьбы остались в Дезфуле…
В это время в палату вошла медсестра и, прервав историю Насера-аги, сказала:
– Прошу прощения. К сожалению, время посещений закончилось, и вам необходимо покинуть палату.
Попрощавшись со мной, Насер-ага вместе с папой и мамой вышли, беседуя между собой, и я снова осталась одна в палате, наполненной ароматом благоухающих цветов. Помню, что в ту ночь я смогла хорошо выспаться.
На следующее утро после завтрака мама помогла мне одеться.
– Папа пришёл и ждет тебя в зале ожидания, – сказала она.
Две медсестры с корзиной цветов, подарочной коробкой и Кораном стояли рядом со мной по указанию главврача и в знак уважения должны были проводить меня до дома. Я села в кресло-каталку, и меня привезли в зал, где, как и сказала мама, в ожидании сидел отец. Он тут же подошёл ко мне, а мама пошла за малышом. Хоть я и была тепло одета, как только мы вышли из больницы, мне тут же стало холодно. На улице лежал снег, а воздух был леденящим. С помощью медсестёр я встала с кресла и села в машину, на двери которой был логотип больницы Фатимиййе. Через окно машины я увидела маму, осторожно спускающуюся по лестнице с ребёнком на руках. Водитель машины, в которую я села, ждал, пока с места тронется автомобиль отца.
Было такое ощущение, что деревья и крыши покрасили в снежно-белый цвет каким-то спреем. Всё вокруг было белым и холодным. Проехав мимо остановки Аббасабад, мы заехали на улицу Мирзаде Эшки, на которой с крыш домов свисали ледяные сосульки. Люди осторожно передвигались по снегу. Проехав улицу Мирзаде Эшки, я невольно обернулась и посмотрела на улицу, на которой мы жили. Мимо проезжали машины, из-под колёс которых доносился скрип слипающегося мокрого снега, брызгавшего во все стороны. Мне всегда нравился этот звук.
Мы свернули на другую дорогу и проехали мимо профессионального училища имени мучеников Дибадж[7]. Папа с трудом заехал на территорию многоквартирных домов, так как снег был ещё не убран, и остановился перед шестым подъездом,
Сейед Реза Дибадж родился 21 апреля 1948 г. в Хамадане. Учился на четвёртом курсе факультета психологии Государственного университета города Шираз. Был женат и имел дочь. Один из революционеров. Был арестован 8 июля 1972 г. и в результате жестоких пыток шахского режима мученически погиб 26 июля того же года в тюрьме Адель Абад города Шираз. Тайно похоронен на кладбище Бехешт-е Захра в третьем ряду на 33-м участке.
Сейед Хосейн Дибадж родился 22 апреля 1951 г. в Хамадане. Был студентом третьего курса факультета строительной инженерии Государственного университета Амир Кабир. Арестован 10 мая 1974 г. спецслужбами шахского режима и в результате пыток погиб в тегеранской тюрьме Эвин 18 мая того же года. Похоронен рядом с братом.