Статьи разных лет. Александр Формозов
Императорского Малого театра Н.М. Падарин прятал от жандармов на своей квартире Н.Э. Баумана и В.И. Ленина. Революцию устроили не интеллигенты. Первая, 1905 года, стала прямым следствием поражения России в войне с Японией; войне, затеянной не интеллигенцией, а царским правительством. Обе революции 1917 года – следствие тяжелого экономического положения страны к третьему году Первой мировой войны, затеянной опять же не интеллигенцией, а тем же царским правительством. Его тупость, консерватизм, нежелание прислушаться к общественному мнению, встать на путь реформ, в немалой степени предопределили победу революции. Воспользовались же этой победой не интеллигенты, а худшие из худших – люмпены, гунны и хамы, приход которых предвидели В.Я. Брюсов и Д.С. Мережковский.
Другой вопрос, что многих интеллигентов эти новые люди очень интересовали. Ницше, столь пленивший русскую публику на грани XIX–XX столетий, предсказывал появление «нового человека». Вот и хотелось посмотреть, что же это такое. Судя по дневникам и мемуарам Зинаиды Гиппиус, ей и ее мужу Мережковскому очень дороги были контакты с Савинковым, Керенским. Сергей Есенин, по словам В.Ф. Ходасевича, предлагал дамам сводить их к друзьям в ЧК (Блюмкину[6] и т. п.) посмотреть, как расстреливают. «Двенадцать» Блока надо читать в этой же связи. Готовность приблизиться к экстремистским группировкам, а не критика царизма – вот, на мой взгляд, действительная вина интеллигенции перед Россией. Аморализм «новых людей» интеллигентов не отталкивал.
5. Ситуация, наступившая после октябрьского переворота, ударила по интеллигенции, в том числе и научной, со страшной силой. Холод и голод, захват и разорение родовых гнезд, экспроприация квартир, библиотек, коллекций, прекращение финансирования университетов, Академии наук, даже средних школ, надругательство над традициями России.
По опубликованным данным, в 1923 году на обучение одного студента тратилось в 8 раз меньше, чем в 1914 году. Расходы на образование в целом стали в четыре раза меньше. Жалование сельского учителя (того самого народолюбца) составляло лишь 17 % от довоенного[7]. Всё это затронуло сотни интеллигентов. Они просто-напросто умирали от голода (См. «Солнце мертвых» И. Шмелева, «Сивцев Вражек» М. Осоргина, «Пещеру» Е. Замятина, «Взвихренную Русь» А. Ремизова). Отсюда тяга к эмиграции в поисках более нормальной жизни. Но уезжали не все. У кого-то элементарно не было к тому возможностей. Кто-то тешил себя надеждой, что постепенно жизнь наладится и «жаворонки обязательно прилетят» (М. Осоргин). Находились и такие, кто считал своим долгом «быть с своим народом там, где народ, к несчастью, был» (А. Ахматова); остаться, чтобы сохранить университеты, музеи, архивы, театры и т. п. Казалось, большевики ведут дела так нелепо, что их крах, уход неизбежны. В обожествляемом столько десятилетий народе интеллигенты уже разочаровались (Слова С.Ф. Платонова, переданные А.А. Блоком).
6. Но большевики не пали, а, напротив, всё более укреплялись, и в повестку дня стал вопрос, как с ними ужиться, сработаться.
«Человек, среди толпы народа / Застреливший императорского посла, / Подошел пожать мне руку, / Поблагодарить за мои стихи», – писал польщенный этим Н.С. Гумилёв о левом эсере, сотруднике ВЧК Якове Блюмкине, убившем германского посла в Москве графа фон Мирбаха –
См.: