Обреченные пылать. Anne Dar
мою комнату проникал тёплый луч света. Крадясь от напольного торшера в гостинной, он, всегда оставаясь незамеченным, украдкой вскарабкивался на мою кровать.
Нат протянула мне завёрнутый в прозрачную обёртку леденец, и я, едва шевеля пальцами, развернула его, чтобы почувствовать сладкую мяту под языком. Всякий раз, когда я начинала мучиться во сне, Нат прокрадывалась в мою спальню, чтобы угостить меня чем-нибудь мятным. Наверное, она считала, что это может мне помочь. Глупость.
У меня регулярно случались приступы ночных кошмаров, от которых я кричала во сне. Всех их отличал от реальности один очень важный пункт – красочность. Человеческая память не способна воссоздать события в тех красках, в которых способны изощряться кошмары. Страшнее бывает только тогда, когда воспалённый переживаниями мозг начинает реагировать на картинку и дорисовывать детали, придумывать новые страшные моменты. Ненавижу кошмары. И всё же я ночевала с ними бок о бок на протяжении последних десяти лет своей жизни. За это время не прошло ни единого месяца, чтобы я не просыпалась в холодном поту или с криком в подушку. Сначала меня это выматывало, но теперь мне кажется, что я просто привыкла.
Я привыкла быть в какой-то степени истощённой.
– Ты уже вернулась? – положив леденец под язык и тяжело выдохнув, нахмурилась я.
– Только что. Уже пятнадцать минут пятого… Ты как?
– Навряд ли смогу снова заснуть… Полежу немного и пойду на кухню. Всё в порядке.
Как только Нат встала с края моей постели и вышла из комнаты, я перевернулась на спину и уперлась взглядом в потолок.
Сколько времени прошло… Сколько же прошло времени… Неужели этот кошмар никогда не покинет пределов моего мира? Никогда…
Сидя на кухне в своих любимых штанах-шароварах и тонкой розовой кофте на замке, настолько старой, что я даже вспомнить не могу, в каком возрасте она у меня появилась, я, держа правой рукой стоящую на столе большую железную кружку, левым пальцем водила по дисплею своего телефона. Не знаю зачем и как, но мои пальцы сами потянулись найти Дариана Риордана в инстаграме. Однако, по неведомой мне причине, я, в итоге, вбила в поисковую строку совершенно не то имя.
Дункан Наварро оказался не из тех, кто постит каждую мелочь из своей жизни. Несколько фотографий из конюшни, фото за столиком в баре с пинтой пива в руках, одно фото в компании друзей на бейсбольном матче, ещё пара фотографий из Коста-Рики и подборка из фотографий Мадрида с хештегом “Родина”.
Последнее залитое им в сеть фото имело четырехдневную давность. На нём Дункан сфотографирован в профиль и, с задумчивым выражением лица, подпирает рукой свой прямоугольный подбородок. Весьма красивый кадр. Проскролив немного вниз, я увидела подпись: “Думаю о девушке с мятными глазами и самыми красивыми ямочками на щеках”.
Проморгавшись, я перечитала подпись. Ещё раз взглянув на время поста, я поняла, что он был опубликован спустя три часа после того, как мы с Ирмой покинули “Мустанг”. Мало ли на свете девушек с ямочками на щеках и мятными глазами? Тем более ямочки-то