Песнь мятежной любви. Регина Райль
держал широкий полный джином стакан.
Я мельком посмотрела на торчащее из разорванной штанины колено, на узкую грудь, просвечивающую в дырах майки, на худую костлявую руку. Кто, мать вашу, разрешил ему быть таким привлекательным и сексуальным? Он просто сел, а у меня уже крышу снесло. Что в нем такого особенного? Тощий темноволосый музыкантишка с низким голосом и сногсшибательной улыбкой! Это нечестно!
Но кто сказал, что любовь справедлива?
Родион расслабился и опустил голову на спинку. Длинные пряди смотрелись так изящно и красиво на кожаной обивке, что я засмотрелась на них, на прямой профиль, на подрагивающие ресницы, на чувственную линию губ, уголки которых приподнялись в тающей мечтательной улыбке. Я так прониклась моментом, что ослабила бдительность, и, когда Родион открыл глаза, я смотрела на него с идиотской лыбой.
Захотелось громко и смачно выругаться. Парень взглянул на меня с грустью и разочарованием, достиг взглядом дна души и отвернулся.
Снова деликатность? Или ответ на пренебрежение? Я чувствовала себя поганкой, портящей суп. Глупая Майя. Не смотри больше на Родиона! Пусть висит себе на подлокотнике, тебе какое дело!
Саша убрал ногу с колена и случайно пнул пустую бутылку, стоящую возле ножки дивана. Позвякивая, та покатилась по паркетному полу.
– Эта откуда ещё? – удивился он.
– А ты святой, что ли, удивляться пустой таре, – Антон раскинул длинные грабли и задел моё плечо.
– И то верно, – хмыкнул басист и поднялся с такой лёгкостью, точно и не выпил полбутылки рома. Танцующей походкой направился в бар, на ходу подкидывая катящуюся бутылку в ведро. – Вот твоё место, нечего прятаться под диваном.
– Род, ты сейчас свалишься на меня или обольёшь джином, – пожаловался Марс, над головой которого разлёгся Родион.
– Не свалюсь, – отозвался тот. – И стакан держу крепко. Это у тебя руки дрожат.
– Ну и пусть, – Марс посмотрел на него мутным взглядом, – не я же лежу на спинке дивана у тебя над башкой. Тебя надо отсюда выкурить, – он пихнул локтём ногу друга, из-за чего тот едва не потерял равновесие. – Вот, видишь? Из-за тебя я нервничаю.
Я прыснула. Нервничающий Марс – картина маслом. Тот ещё непоседа – начал страдать ерундой! Пока не пытался спихнуть Родиона, тот никому не мешал.
– Марс, ты просто сам сиди спокойно, – сказал Женя, и я была согласна.
Но тот снова обернулся, оценивая шаткое положение вокалиста, и вынес вердикт:
– Кыш отсюда, это не жёрдочка. Вон же, на диване свободно.
– Сашка потеряет место, – загоготал Антон.
– Да ниче, – тот в это время рылся на полках стеллажа. – Род, располагайся, я пока не сяду. Ищу кое-что.
– Иди, давай, – Марс снова пихнул Родиона, уже принявшего вертикальное положение.
Радостным тот не выглядел. Ещё бы – выгнали, когда сидел спокойно.
Но только Родион двинулся к дивану, меня как бейсбольной битой огрели. Саша сидел рядом со мной, и как я упустила?