Музыкальное отражение. Регина Райль
камнем преткновения выступал сложный характер Глеба – не всякий уживался с его амбициями и гордыней, перекрывающими даже харизму вокалиста. Гордецкий видел за микрофоном девушку, но две солистки, «сделавшие ручкой» несколько поколебали его уверенность, и ради эксперимента ребята пригласили парня. Ха, тот сбежал ещё быстрее капризных леди. Чёрт бы побрал этих мужчин с их жаждой лидерства и извечным соперничеством. Меня же всё устраивало: как и любому артисту, мне нравилось внимание поклонников, но тщеславие одолевало меня в меньшей степени, чем основателя группы.
Самолюбие Глеба подпитывала интересная внешность. Гладкие каштановые волосы едва касались плеч. Судя по крупному носу, большому рту, квадратному подбородку и широким скулам, небесный скульптор не шибко старался, вытачивая лицо парня, но эта грубоватая резкость лишь подчёркивала брутальную мужественность Гордецкого и повышала его обаяние. Татуировки тянулись к ушам разноцветными линиями из-под ворота чёрной майки с весёлой мультяшной единорожкой. Глеб забил грудь, намеренно оставив чистыми мускулистые руки. Я нередко замечала, как он любовался рельефом наработанных в тренажёрке мышц.
– Хай, Керис! – поправив ассиметричную чёлку, он махнул мне рукой.
– Всем салют, – поздоровалась я, проходя.
Виталик что-то обсуждал с Семёном, но тут же обернулся ко мне. Бородатый басист – единственный, кто легко ужился с супер-Глебом, благодаря кротости характера. Друзья были на контрасте: шустрый яркий Гордецкий и спокойный сдержанный Болдин. Удивительно, но даже его светлые волосы до плеч вились мягкими волнами, а приятная улыбка и кроткий взгляд пробуждали некую внутреннюю умиротворённость.
Этих двоих я с гордостью могла назвать своими друзьями, а вот с остальными ребятами общалась мало, но, насколько успела узнать клавишника Семёна и ударника Вадима, они были замечательными ребятами, жизнерадостными и нескучными. Сёма освежал тяжёлое звучание пронзительно красивыми и глубокими мелодиями, а барабаны Вадима создавали основу, на которую мы все нанизывали каждый своё, чтобы получилась неповторимая энергичная композиция.
– Привет, Маш. Как дела? – Виталик чаще звал меня по имени.
Он сегодня надел синие джинсы и тёмную джинсовку, рукава которой закатал до локтей. Никаких шикарных мускулов, но как по мне, небольшая полнота ему даже шла. Я не могла представить Болдина дрыщем или качком. Мой друг мне дорог таким, как есть – с этими круглыми щеками, немного выпирающим животом и крупными плечами.
– Очешуенно. Даже не верится, что вся эта круговерть пришлась на один день, – выдохнула я, быстро промотав в памяти события.
Все мы относились к работе как к необходимости, ведь пока не могли позволить себе зарабатывать музыкой. Концерты окупались впритык, большой прибыли не приносили, на запись треков, клипы и альбомы мы всё равно вкладывали свои сбережения. А чтобы их брать откуда-нибудь, приходилось работать.
Семён, будучи чуть старше и серьёзнее,