Psychica. Алексей Сергеевич Вилков
расслабился очкарик. – Кто, кто? Существа? Черти что ли?
– Нет! Оборотни! Вы и есть переодетые странники! Вы уничтожите меня, как только я признаюсь! – надрывался мужчина. – Никто не подвластен воле демонов! Но судный день пока не пришел, и я не отдамся посланникам ада. Демоны! Демоны! Прочь! Убирайте архангелов! Развяжите меня?! Приказываю! Прочь! Прочь!
Санитары слушали его, не сдерживая зевоту. Наверно, приятно осознавать себя небесными слугами. Они небрежно поглядывали то на доктора, то на пойманного больного, ожидая появление за спинами крыльев.
Доктор уже не вслушивался в речь сумасшедшего, а бодро привстал, подмигнул Максиму и обратился к своему чемоданчику, набрав из ампулы прозрачный раствор. Тут же верные помощники прихватили одержимого и нагнули вперед. Доктор вонзил иглу в ягодицу, не прицеливаясь.
– Под кайфом что ли? – успел спросить Максим, когда санитары одевали больному штаны.
– Так сразу не определить! – пояснил Глеб. – Бред, глюки, возбуждение. Наверно, дебют психоза. Пусть в клинике выясняют. Сейчас он не способен на продуктивный контакт. Чуть сожительницу не зарезал! Вот молодца! Это из-за колоссального стресса. Не со зла, конечно. Такое часто случается, например, когда «белочка» вдруг приходит, но что—то я не вижу поблизости стеклотары и закуси. Дебют! Скорее, дебют. Вы осмотрели пострадавшую? Она уделит мне пару минут?
– Боюсь, что нет, – мрачно ответил Максим. – Женщина не в состоянии давать интервью. Мы спустим ее вниз и доставим в дежурку.
– Тем лучше. Зачем нам бездарно время тратить? – кивнул доктор, – а ведь хорошо, что она жива. Сейчас бы пришлось труповозку вызывать, заполнять кучу бумаг, но боюсь без блюстителей закона не обойтись. Он ведь ее чуть не грохнул. Не узнаю я его, уважаемый! Не хроник вроде. Я в этом районе давно парюсь и большинство наших героев знаю в лицо. Обычно куролесят одни и те же. Всех успеешь запомнить, и мамаш и папаш, и их полоумных родственников. А этот новенький, и симптоматика нетипичная. Любезный, скажи-ка? – Глеб плавно повернулся к больному. – Какой сегодня день, месяц, год?
Тот на удивление быстро успокоился и без ошибок назвал правильную дату. Вместо разъяренного оскала он уже надел маску благообразия, хаотично вздрагивал и закидывал голову, вытягиваясь струной, и затем сжимался губной гармошкой. Максим заметил босые ноги с обкусанными ногтями. Не хватало орудия преступления. Чем он исполосовал ее? Не зубами же искусал?
Будто предугадывая ход мыслей Маликова, психиатр указал на угол, где из-под опрокинутого пуфика торчал нож. Не мачете. Таким хлеб режут да масло намазывают на булки.
Доктор пояснил, что в приступе галлюциноза больной старается обороняться, так как в любом видит врага. Вероятно, он использовал нож для самозащиты, а под руку попалась знакомая, которая совершенно зря принялась его успокаивать и отважно приняла удар на себя.
– Оставим улики как есть, – предложил Глеб, облизывая засохшие губы. –