Первое правило дуэли. Владимир Сенчихин
зимой, а не летом. У Борзухина от такого вопроса суматошно задергался кадык, а лицо побурело.
– Я подрядами не занимаюсь, – отрезал он. – Знаешь, что мне сказал сопляк из городского коммунального отдела? У гражданских работяг идиосинкразия
к окопам, особенно в зимний период. И где только таких погремушек нахватался. Учись, лапотник: чем выше образование, тем дальше от канавы, по которой дерьмо журчит.
Недели через две Вахид Муллохолов, с которым Семен сдружился, предупредил:
– Полторак тебе привет передал. Посулил поквитаться.
– Кто такой? – вяло поинтересовался Семен.
– Старший сержант, которого ты огрел табуретом.
Семен покосился на Вахида, таджика невеликого росточка, который лежал на кровати, сложив худенькие руки поверх одеяла. Он окончил русскую школу и тараторил без акцента.
– Жалко, что не добил дебила.
– Совсем екарнулся, – со вздохом констатировал таджик, задумчиво взирая на Семена черными глазенками. – По нарам соскучился? Зачем нары? Я бы в Адрасман хоть завтра пешком потопал, по прикидкам, за два месяца доберусь. У нас в поселке есть кафе «Ветерок», там такие шашлыки из барана варганят, сдохнуть не встать. Чуть ниже, за двухэтажным домом, ларек с разливным пивом.
– Ты это к чему? – резко оборвал Сапожников соседа, ударившегося в гастрономические воспоминания. Хотя бы разок перловки от пуза налопаться, какие к черту шашлыки.
– Полторак сам полгода раком елозил с зубной щеткой наперевес. Будешь ерепениться – до того зачмурят, что позавидуешь сусликам. Старший брат из армии без зубов пришел.
– Ненавижу козлов, которые называют чурками тех, кто родился далеко от Москвы, – обозлился Сапожников. – Вот ты, Вахид, наверняка чуркой себя не считаешь?
– Русские мне ничего плохого не сделали. В Адрасмане их даже больше, чем таджиков.
– А на чурку соглашаешься, – язвительно заметил Сапожников. – А все потому, что тебе без разницы, перед кем ползать на брюхе, я не имею в виду национальность, среди русских таких не меньше. Домой он хочет приползти! – взвился Семен. – Пять тыщ кэмэ на карачках.
– Ты, Сапог, точно екарнутый, – опечалился Вахид. – Помяни мое слово, гвозданешься, аж пух полетит.
Сапожников в пророчества верил и потому шарахался от цыганок, как от крокодилов. По слухам, среди них и в самом деле попадались сведущие ворожейки, могущие предсказать судьбу. Ну и как жить после этого? Допустим, предскажут ему, что следует опасаться воздушного пространства. О любых полетах, включая парашюты, не говоря уже о космических кораблях, которые после дворняжек Белки и Стрелки, а через год и Гагарина, начали с завидной периодичностью стартовать с космодромов, придется забыть. Ни в военную авиацию, ни в космос Семен не собирался, но не исключал, что через пару десятков лет появятся экскурсии на околоземную