Солнечный удар. Михаил Широкий
применение. Причём в самое ближайшее время. Правда, он ещё не знал, даже приблизительно, что это будет за применение, чем именно он займётся после школы, – планы его в этом отношении были столь же амбициозны, сколь и туманны, – но ни секунды не сомневался, что избранное им поприще будет блестяще и поистине грандиозно. Ведь иначе и быть не может. Он всегда знал, чувствовал, предвидел, что рождён для чего-то выдающегося, незаурядного, выходящего из ряда вон, что обязательно станет известно всем вокруг и обессмертит его имя… ну если не в веках, то хотя бы в его время. А простая, обычная, монотонная и неприметная жизнь, какую ведут окружающие, в том числе его родные и знакомые, – это не для него. Он выше этого, он предназначен для другого, он может – а раз может, значит, обязан – добиться своего. Того, что частенько виделось ему в размытых, туманных, эфемерных мечтаниях, возникавших у него время от времени и, несмотря на свою явную фантастичность и нереальность, представлявшегося ему несомненным, вполне достоверным и осуществимым. И лишь когда он заносился в своих фантазиях слишком уж высоко и самообман становился очевиден ему самому, он невольно и не без сожаления делал шаг назад, слегка обуздывал своё распалённое воображение и мягко и снисходительно усмехался над собой. А потом вновь принимался за старое…
Как бы то ни было, все эти дни, последовавшие за последним звонком, он пребывал в состоянии напряжённого, нетерпеливого ожидания чего-то большого, красивого, волнующего и неповторимого, совершенно непохожего и неизмеримо превосходящего всё, что было прежде, в его уже прошлой, школьной, детской, только-только окончившейся жизни. А в том, что впереди его ожидает что-то великолепное, чудесное, бесподобное, пусть пока что смутное и неоформленное, едва намеченное и неуловимое, допускающее множество различных оттенков, вариантов и комбинаций, но оттого ещё более привлекательное, манящее, интригующее и завораживающее, – в этом у него не было ни малейших сомнений.
Вновь, как и не раз до этого, увлечённый и немного взбудораженный этими мыслями, Андрей заворочался в постели, повернулся на бок и обратил взгляд за окно. Стояло раннее утро, и небо было ещё по-ночному чёрное и непроницаемое, лишь слегка подсвеченное редкими мерцающими звёздами, слабый блеск которых тонул в густом сиянии полной луны, в течение ночи медленно и величаво проплывшей по небосводу и теперь замершей на самом его краю, над крышами дальних домов. Андрей остановил на ней недвижимый, чуть затуманенный взор и постепенно отдался воспоминаниям о совсем недавнем прошлом – о своём последнем дне в школе и о том, что случилось сразу вслед за этим. О той нежданной встрече, которая, как он всё более отчётливо ощущал, предвещала какой-то крутой поворот в его жизни, всю важность и значение которого он только начинал осмысливать и чувствовать…
После небольшой полуофициальной церемонии на школьном дворе, состоявшей в основном из дежурных, повторявшихся из года в год почти дословно поздравлений и пожеланий из уст