Приснись мне. Ксения Авдеева
а потом зазвучал напористо. – Ты не имеешь права так с ней поступать. Вернись домой.
– Лучше бы ты сказал это себе. Лет этак 17 назад! – выкрикнула Лиля и повесила трубку.
– Отец? – аккуратно поинтересовалась Вика.
Лиля кивнула:
– Странно, что я так разозлилась. И еще более странно, что я выразила эту злость ему. Раньше я всегда проглатывала обиду.
– Ты взрослеешь. И делаешь выводы. Лучше выплескивать эмоции из себя, чем копить и страдать, я так считаю. Но знаешь, в одном он прав. – Вика потеребила сережку в ухе, делая паузу.
– В чем же?
– С мамой и правда стоит помириться. Тем более сейчас Новый год.
Лиля вздохнула и проговорила.
– Ты права. Но сначала нужно смыть с себя самолетную пыль. Думать не могу ни о чем другом.
На следующий день Лиля сидела на кухне у мамы, грея руки о кружку с горячим какао. Ирина Георгиевна суетилась, доставая выпечку, конфеты, печенье…
– Я же варенье черничное от бабушки привезла, – всплеснула она руками. – Будешь?
– Мама, успокойся! И присядь, пожалуйста, а то у меня уже голова кружится от тебя. Я не голодная.
– Дочка, ну откуда я знаю, голодная ли ты, здоровая ли, живая ли, если ты не отвечаешь на мои звонки?! – воскликнула Ирина Георгиевна, присаживаясь на диван. Лиля с нежностью посмотрела на раскрасневшуюся от чувств маму, на ее уже почти седые вьющиеся волосы и глаза цвета чая. Руки, еще не потерявшие своей изящности, теребят кухонное полотенце. Все такое родное, теплое, будто и не было этой ссоры несколько месяцев назад.
– Прости. – Лиля опустила глаза. – Я знаю, я не права, что вот так оборвала связь. Но согласись, ты тоже вела себя не лучшим образом… Эти скандалы, ультиматумы, непонятные допросы.
– Лилюша, но ты же одна у меня! – Мама закусила губу. – Ладно-ладно, главное без слез.
– Мам. – Лиля подсела поближе и обняла ее за плечи. – Нам будет легче найти общий язык, если ты признаешь, что я уже взрослая.
Ирина Георгиевна печально кивнула.
– И я, как взрослый человек, имею право на свое мнение. И даже если это мнение не совпадает с твоим, это не значит, что оно неверное.
Мама вздохнула и сгребла дочку в объятья:
– И когда ты успела вырасти?
Лиля закрыла глаза, чувствуя тепло маминых рук. Будто она снова маленькая девочка, которая может укрыться от всего мира, просто уткнувшись носом в мамино плечо. Как жаль, что это средство не от всех бед…
– Ты звонила отцу?
Ирина Георгиевна напряглась и выпрямила спину. В голосе зазвучал метал:
– Я не знала, что еще делать…
– Ладно, это не важно. Хотя бы иногда от него бывает польза, – ухмыльнулась Лиля.
– Не говори так. – Все тот же строгий тон, от которого девушка готова бежать на край света. – Он твой отец и беспокоится о тебе.
– Да-да, конечно. Раз в пару лет. И то, если напомнить… Не понимаю, почему ты все время пытаешься его защитить. Его поступки намного красноречивей твоих увещеваний о дочернем уважении и долге.
– Я просто