Опасные игрушки. Анатолий Галкин
не стремился к высоким должностям. Его это не интересовало. Он смотрел на все, как на шахматное поле в миллионы клеточек. Толпы безликих пешек, которыми не так уж сложно управлять. Тысячи более или менее значимых фигур, стремящихся попасть в свиту монархов. И казалось бы вершина – ферзь и король. Но всегда где-то рядом с этой огромной доской тот, кого называют шахматист. Тот, кто может убрать непослушные фигуры на самый край, кто может заменить свиту, запугать ферзя сумбурным движением пешек, подставить под шах самого короля… Это и было его целью, его страстью, его мечтой…
Борзенко хорошо понимал, что для Игрока он один из многих. Он просто орудие, рупор, рычаг. Но Борзенко знал и другое – Игрок никогда не сдавал своих. Он до конца бился за них и почти всегда побеждал. И спасенные служили ему еще большей верой и правдой…
О своем новом падении Борзенко сразу же сообщил Игроку и в ответ услышал потоки праведного гнева и сарказма по поводу ничтожных врагов, уверений, что очень скоро он все поправит, наладит, улучшит. Можно было не сомневаться, что так оно и будет – свои, преданные ему фигуры Игрок с доски не снимал…
Борзенко ждал. Он отсиживался на даче и готовился к новым боям. Он встречался с поставщиками информации, он составлял планы новых атак, он репетировал интонации: уверенность, честность, осведомленность, гнев, ехидство… Но была еще одна тема, которая никак не давалась ему в суетной текучке еженедельного эфира. Теперь он мог заняться и этим, возможно самым важным делом его жизни.
Эту парочку он пригласил на сегодня. И разговор будет предельно жесткий. Хватит! Почти месяц они водят его за нос… Правда, все, что он успел о них узнать, только подтверждало – они могли говорить правду. И Максим Вдовин и Андрей Ткач по нескольку раз бывали во Франции и именно в то самое время. Был там и некто Валентин Марков, который в девяносто первом неожиданно в Марселе исчез и по официальной версии числился утонувшим во время рыбалки. Все они проходили по разным ведомствам, но Борзенко навел справки – теперь у него везде были свои люди. Так вот, все трое действительно были тогда сослуживцами, лихими «бойцами невидимого фронта». Все сходилось… Неясно было только одно: где сейчас та штуковина, которая исчезла вместе с Марковым? Цела ли она? И была ли она вообще?
Услышав шум мотора, Борзенко взглянул на часы. Да, эти люди неисправимы. Этих шпионов легко можно было раскалывать по их точности. Кому из обычных людей, из гражданских придет в голову выходить на встречу с точностью до секунд?
Они начали беседу в английской манере: несколько слов о погоде, восхищение чистым воздухом и цветами, похвала ровному зеленому газону… У Борзенко никак не получалось начать решительный жесткий разговор. Разговор заказчика с нерадивыми исполнителями, которые, наобещав златые горы и взяв солидный аванс, теперь даже мышей не ловят.
Борзенко встал – в таком положении удобней начинать разное. Он сложил руки на груди и гордо поднял голову. Это тоже должно было помочь – поза уверенного в себе человека, хозяина положения.
– Значит