Тринадцатая редакция. Модель событий. Ольга Лукас
не ели?
– Очень давно! – ответила вторая. Они действительно ничего не ели уже около двух часов: ровно с момента превращения, а для крыс это довольно большой срок.
– А зачем влезать в чужую квартиру? Попросили бы на улице, чтобы вам дали еды, – стараясь держать в поле зрения обеих старух разом, спросила Аня.
– Мы не влезали, – с раздражением ответили ей, – мы вылезли. Просто мы теперь не помещаемся туда, где наша еда.
Бабульки не выглядели опасно – скорее жалко. Наверное, пенсию не платят да ещё из дому выгнали. К тому же им, должно быть, тяжело стоять на ногах, вот они и держатся руками за стенку и только поводят головами влево-вправо, как будто принюхиваясь.
Аня осторожно подошла к ним поближе и тут только заметила, что клетка Кнопочки и Снежинки пуста.
– Где мои крысы? – закричала девочка так, что старухи синхронно согнулись пополам и прижали руки к ушам: у крыс, даже обращённых в людей, очень тонкий слух, и излишний шум их пугает.
– Не пищи так громко, – попросила бабка, стоявшая чуть поближе к девочке. – Мы твои крысы.
В первый же день знакомства Аня поняла, что Снежинка и Кнопочка – необыкновенно умные создания, уж куда умнее её самой, и была бы у них возможность говорить, они бы доказали это. В свою очередь крысы и сами давно хотели поболтать со своей хозяйкой, и вот наконец у них это получилось. Сидя на кухне и уплетая за обе щёки обед (Аня разогрела себе суп, а своим крыскам насыпала в тарелки овсяных хлопьев пополам с гречневой крупой), старухи старательно припоминали то, что знали и видели только они трое: как Аня, вместо того чтобы готовиться к урокам, читала «книжку для взрослых», как она, думая, что её никто не видит, изображала перед зеркалом поп-звезду, как она красилась маминой косметикой, ну и так далее.
– Как хорошо, что вы не умрёте, – сказала Аня. – Только я не знаю, что скажет мама.
– Твоя мама хотела, чтобы мы умерли? – спросила старшая бабулька. – Надо же, а от неё так хорошо пахло.
– Нет. Мама может не разрешить жить у нас.
– А мы и сами не будем. Тут тесно, – заявила вторая. – Сейчас поедим и пойдём искать этих волшебников. Надо бы их загрызть за то, что мы теперь сами не понимаем, кто мы такие.
– Только придумай нам какие-нибудь человеческие имена, – попросила первая, – раз уж мы теперь люди.
– Пусть вы будете Марина. А вы – Галина. И ещё вам обязательно нужна фамилия. Берите мою, мне не жалко. Будете Гусевы. Ага?
– Пойдёт, – кивнула Галина, бесшумно и легко поднимаясь из-за стола: она уже начала привыкать к телу, в котором ей предстояло существовать. – Спасибо за прокорм.
С тех пор девочка ни разу не видела Марину с Галиной. Родителям она сказала, что крысы, кажется, убежали, через полгода ей подарили таксу, и воспоминания постепенно притупились. Повзрослев, Аня придумала простое объяснение этой истории: когда её крысы умерли, родители пригласили двух артисток из цирка, гастролировавшего в те дни у них в городе, и старушки