Игра в реальность. Алексей Калугин
в морду чудовища омерзительной на вид клейкой красно-коричневой массой. Но у зеленого уродца, выросшего в глубинах городской канализации, оставались в запасе еще два глаза и несколько недозволенных приемов. Не дожидаясь, когда Малдер снова откроет огонь, подлая тварь обвила свое щупальце вокруг щиколотки левой ноги специального агента и повалила его на пол. Естественно, пистолет при этом вылетел у Малдера из руки и закатился куда-то под трубы. Положение становилось критическим. Малдеру нужно было срочно что-то предпринять, чтобы не угодить в пасть чудовища, которое уже плотоядно скалило устрашающего вида клыки, зловеще уставившись на озадаченного агента.
И тут вновь раздался звонок.
На этот раз он прозвучал намного настойчивее и требовательнее.
В гости я никого не ждал, а потому и не бросился открывать дверь сразу после первого звонка. Кто там мог быть? Скорее всего какие-нибудь торговцы, предлагающие сахарный песок мешками с доставкой до дверей квартиры или кожаные куртки по таким низким ценам, что, право же, задумаешься, с кого эту кожу содрали. Мог стоять за дверью и сосед сверху, который регулярно стрелял у меня десятку до зарплаты. Деньги он добросовестно возвращал, причем всегда в срок, но сейчас я не имел ни малейшего желания встречаться с ним. Ненавижу, когда мне мешают смотреть «Секретные материалы».
Сериал показывают два раза в неделю по выходным, и в эти дни я на час отключаюсь от повседневной жизни, погружаясь в мир тайн, загадок и правительственных заговоров. Большинство серий, следует признать, довольно-таки глупые, но в том и заключается эффект сериала, что, втянувшись в его перипетии, с ним уже невозможно расстаться. Все время ждешь, что в следующей серии тебе непременно покажут нечто такое, от чего дух захватит. Хотя и прекрасно понимаешь при этом, что возможность того, что ожидание сбудется, равноценна тому, что агенту Малдеру не удастся выбраться из брюха очередного монстра живым и невредимым, только слегка запачкав костюм.
Когда звонок прозвучал в третий раз, я тихо выругался сквозь зубы и сунул ноги в тапки. Упершись руками в подлокотники, я вытолкнул свое тело из глубокого, невероятно удобного кресла и обреченно поплелся на зов того, кто, стоя за дверью, жаждал меня лицезреть.
Таинственным незнакомцем оказался не кто иной, как мой старый приятель Витька Кровиц. Мы знакомы с ним лет тридцать без малого. Вместе еще в школе учились.
Никаких радужных воспоминаний от школы у меня не осталось. Наверное, именно поэтому я никогда не хожу на встречи одноклассников, на которые меня регулярно приглашают. Да и вообще ни с кем из бывших одноклассников близких отношений не поддерживаю. Только здороваюсь на ходу, встречая на улице. Единственное исключение – Витька Кровиц. Но даже это не давало ему права врываться ко мне в дом посередине новой серии «Секретных материалов».
Едва я приоткрыл дверь, как Витька, грудью оттеснив меня с порога, буквально вломился в прихожую. Как это у него получилось, понятия не имею. Витька почти на полголовы ниже меня ростом, да и атлетическим телосложением тоже не отличается. Не давая мне опомниться, Витька быстро захлопнул дверь и привалился к ней спиной.
Еще в школе, убедив себя в том, что для противоположного пола он не представляет никакого интереса, Витька демонстративно перестал придавать какое-либо значение своему внешнему виду. С годами это вошло у него в привычку. Человек, незнакомый с Витькой, встретив его на улице, мог запросто принять Кровица за медленно, но планомерно спивающегося младшего помощника слесаря из жилищной конторы. Вид у Витьки был, деликатно выражаясь, несколько чудаковатый. Рыжие, чуть вьющиеся волосы, несколько поредевшие на затылке, торчали во все стороны как попало. Стригся он не чаще двух раз в год, да и то предпочитал не ходить в парикмахерскую, а пытался уговорить кого-нибудь из знакомых взять в руки ножницы и поработать над его прической. Широкие губы, длинный нос, карие, чуть косящие глаза – типичный безумный гений. Или, повторюсь, алкаш из жилконторы.
Экипировка его состояла из стоптанных кроссовок, место которым давно уже было в мусорном баке, джинсов, небрежно залатанных в нескольких местах, мятой серой водолазки и темно-синей ветровки, которую, если мне не изменяет память, он таскал уже лет десять.
Вытаращив глаза, почти так же ужасно, как тот монстр, который пытался сожрать Малдера, Витька произнес свистящим полушепотом, звучащим, словно из могилы:
– Зверинин, они вышли на меня!
Сказав это, он развернулся и принялся крутить ручку дверного замка.
– Не в ту сторону, – тяжело вздохнул я.
Витька быстро повернул ручку в противоположную сторону на два оборота, накинул дверную цепочку и как следует дернул дверь, чтобы убедиться, что она надежно заперта.
– Зверинин, мне нужно где-то отсидеться! – вновь обратил он ко мне взволнованное лицо с лихорадочно блестящими глазами.
Я говорю «лихорадочно» только потому, что хорошо знаю Кровица. В противном случае я бы назвал блеск в его глазах «безумным». Но Витька Кровиц вовсе не был безумцем. Он был чудаком, каких мало, и при этом еще обладал незаурядным воображением и изощренной фантазией.