Это мужской мир, подруга!. Татьяна Веденская
что-то там было? Поделись уж со мной! – Он переигрывал, картинка смазывалась, но я с трудом могла даже думать, не то что говорить.
– Вы... ну, схватили меня. Это... это же недопустимо.
– Я тебя схватил? – преувеличенно ахнул он и вскочил со стула. – Да ты просто на ногах не держалась, вот я тебе помог не упасть. А ты, значит, решила, что это был... как его – харассмент?
– Я вас не понимаю! – Я чувствовала, что все происходящее идет не само по себе, во всем этом был какой-то неясный смысл, какой-то сценарий, но уловить его, определить его я не могла. Понятно, что он защищался. Понятно, что ради сохранения своей мерзкой шкуры готов был утопить меня. Только вот в чем и как именно он собирался меня топить?
– Да как ты смеешь! Нет, раз так – я просто не могу разговаривать с тобой один на один. Чего доброго, ты меня обвинишь, что я тебя прямо сейчас избиваю, или еще какую наглую ложь придумаешь. – Он метнулся к двери и через пару секунд притащил, видимо, заготовленную заранее кадровичку, бледную и пунцовеющую от неловкости пятнами Софию Сергеевну. – Вот, при ней будешь говорить. Чтобы потом ничего не переврала.
– Послушайте... – Голос мой неожиданно охрип и надломился. – Вы же ведь действительно ко мне приставали. Я не вру!
– Ну и что? – спросил он Софию Сергеевну, совершенно проигнорировав мои слова. – София Сергеевна, вы видите? Что я вам говорил?
– Рустам Вадимович, я все понимаю. – Она бормотала еле слышно, косясь на меня, как на прокаженную.
Я прикрыла глаза ладонью и попыталась сосредоточиться.
– Вы понимаете, что я просто не имею права оставить это вот так? – продолжал нести какую-то околесицу он. Я не понимала даже, о чем они говорят.
– Может быть, все же по собственному? – София Сергеевна явно пыталась решить дело миром.
– Опозорить меня и просто соскочить? А я с таким пятном буду всю жизнь жить? Это же позор!
– Это же не я вас позорила, вы сами... сами, – добавила я, но его партия была подготовлена, отрепетирована и сыграна от первой до последней ноты, я же фальшивила, как старый, простоявший в холоде и сырости рояль. К тому же я еще совершенно не понимала, к чему он ведет, а если бы понимала, то прямо там выбросила бы его в окно. Хотя у нас же даже окна были заблокированы, чтобы не мешать кондиционерам раздувать мороз и стужу по офису.
– Ты с самого начала была интриганкой. Не надо было тебя брать. Образования – нет.
– А диплом МГУ?! – удивилась я.
– А, что там! – Он легко отмахнулся. – Историк? Да уж, вы разбираетесь в историях. Вы умеете закрутить историю, да? Думали, добежите до милиции, и вас на руках понесут?
– Я думала, что живу в стране, где честь женщины можно каким-то способом защитить!
– Честь – можно. Только при чем тут ты? – сказал он, и слова его против, наверное, воли прозвучали слишком грубо. Даже кадровичка как-то задергалась. Мудвин тоже дернулся, воровато на нее посмотрел и осекся.
– В общем, как я и говорил, за этот навет вы ответите. Отдельно ответите. Я еще подам на вас в суд за клевету. – Он пыжился, но уже сейчас было понятно,