Корона из перьев. Ðики Пау Прето
спускать ей вольное поведение, ибо это – проявление слабости, и Вероника потом не сможет управлять фениксом.
Следует показывать, кто главный, а главная – Вероника. Ксепира ей служит. Они – не семья, как Вероника с Вал, и если Вероника продолжит настаивать на том, что Ксепира ей друг и ровня, это приведет их к погибели.
Вероника честно пыталась быть послушной, но она всю жизнь была близка с животными и получала от них желаемое прося, а не приказывая. Порой слова Вал звучали величайшей мудростью, в другое время – как удобные, надуманные предлоги, чтобы вбить клин между Вероникой и ее питомцем.
Стоило же Веронике открыто засомневаться в словах сестры, как та злилась. Постоянно.
– Просто у твоей сестры характер такой, – говорила бабушка всякий раз, как Вал с яростью пыталась одержать верх над сестрой. – Она – что огонь. Пожирает.
– А кто же я, майора? – спрашивала Вероника.
– Ты тоже огонь, ты освещаешь путь.
Мысли о бабушке всегда вызывали улыбку, даже если Вероника отчаянно тосковала по ней. Особенно с тех пор, как вылупилась Ксепира. Бабушкин совет уравновесил бы наставления Вал и вернул мир между сестрами. Вал смотрела на разницу между собой и Вероникой как на то, что необходимо исправить, – как на задачу, которая нуждается в решении. И, разумеется, меняться должна была Вероника, не Вал. Зато бабушка всегда напоминала сестрам, как они схожи, – например, сравнивая их с огнем, – указывая на то, что они лишь две стороны одной монеты. Связанные противоположности.
Веронику не смущало, что они с Вал разные: она верила, что чем скорее сестра это примет, тем проще им станет жить.
Однако чем ближе Вероника подходила к хижине, тем больше таяла ее решимость постоять за себя. В последнее время они с сестрой и так почти на ножах, к чему лишние ссоры? Вероника с трудом терпела угрюмое настроение Вал. Зато если вернуться домой прежде сестры, то ссоры и вовсе получится избежать.
Ксепира устремилась вперед, пока Вероника пробиралась через чащу. Феникс перелетал с ветки на ветку, ловя червячков и личинок, чирикая попадавшимся на пути птицам. Она напоминала не по годам развитого ребенка: умная, любознательная, порывистая. И ей все еще недоставало зрелости и понимания того, как устроен мир. За минувшие недели узы окрепли и развились: Вероника с фениксом общались уже не образами и впечатлениями, а четкими мыслями и не очень ладно скроенными предложениями. Пройдут месяцы, прежде чем Ксепира научится понимать язык и полноценно им овладеет. Вероника с Ксепирой теперь предугадывали движения и мысли друг друга, живя и действуя, словно связанные невидимой нитью.
Менялась не только Ксепира. Разум Вероники ширился, подпитываемый новыми ощущениями и сведениями, которые она получала через питомца. Запахи, звуки, виды, которые она прежде просто не замечала, феникс впитывал ненасытно. Магия Вероники тоже менялась: с тех пор, как она связала себя с птицей, ее дар усилился раза в два и действовал шире. Мир вокруг