Барселона. Проклятая земля. Хуан Франсиско Феррандис
монастырский колокол, и эхо понесло этот звон в горы. Изембард, трудившийся на винограднике, разогнул спину и принялся растирать ноющие мышцы. Они с сестрой подрезали лозу, и работы оставалось еще много, но пропустить службу они не могли, иначе настоятель снова на них осерчает.
– Ротель, нам пора! – позвал Изембард.
На другом конце виноградника сестра подняла голову.
– Не надо бы мне там появляться, – печально сказала она, подходя.
– Тогда нас оставят без еды на два дня. Теперь такой порядок.
К службе, как обычно, собирались деревенские, а еще должен был явиться высокородный священник, приехавший из Барселоны, франк по имени Дрого де Борр. Брат Ремигий рассказывал о нем с беспокойством. Дрого обладал большой властью в Марке, владел землями и несколькими замками между Барселоной и Уржелем, но молва о нем шла нехорошая – поговаривали, что он держит гарем из молоденьких девушек. Ходили слухи, что он приехал в Жирону в ожидании нового епископа Барселонского, путь которого пролегал через эти земли. Дрого надеялся стать графом Барселонским и хотел снискать расположение епископа. Но всех удивляло, что такой человек остановился в их скромной обители.
Сиксту не было никакого дела до шепотков среди простого люда и среди монахов. Он желал расширить и обогатить монастырь и искал для него щедрых покровителей. Когда Дрого де Борр и его люди, охотясь, заехали на земли Санта-Афры, настоятель пригласил его на празднество, даже не удивившись, что владетельный дворянин оказался на таком удалении от Жироны. Без сомнения, то был подарок Всевышнего.
Ротель сняла платок, чтобы проветрить пышную копну светлых волос, мягкими волнами ниспадавших на ее спину. Изембард разделял опасения сестры. Несмотря на то что Ротель едва вошла в девический возраст, ее красота сияла ярко и взгляды мужчин были устремлены на нее. Здесь ее видели только монахи да крестьяне, но сегодня вечером ей предстояло показаться на глаза знатному сеньору, о котором ходила недобрая слава, так что вся ее жизнь могла перемениться.
– Настоятель Сикст не нуждается в нашей помощи, чтобы просить милостыню, – заметила девушка.
– Мы добываем пищу и делаем, что нам велят. Так было всегда, Ротель.
– В деревне меня называют наложницей монахов, – мрачно пожаловалась она.
– Да, а еще говорят, что у тебя глаза колдуньи, – рассмеялся он. – Не обращай внимания. Мы встанем среди сервов и пастухов, в глубине церкви. Никто на нас и не посмотрит.
Слова брата не убедили девушку, и тогда Изембард крепко ее обнял. Он всегда о ней заботился. И пусть даже у людей Дрого будут железные мечи, Изембард поклялся, что никто не причинит его сестре вреда.
– Ступай вперед, братик, – вздохнула Ротель. – А я пока прикрою волосы.
Изембард зашагал к церкви, а девушка, не сводя глаз с виноградника, который подрастал вместе с Рожденными от земли, принялась расчесывать волосы – это занятие всегда отвлекало ее от тревожных