Барселона. Проклятая земля. Хуан Франсиско Феррандис
почему я привела тебя в эту крипту. – Женщина пристально смотрела в его глаза. – Я хотела узнать, что думают они…
Фродоин с испугом воззрился на могилы. Крипта излучала особую таинственную энергию. Он чувствовал, что за ним наблюдают. Года обходила Фродоина по кругу, точно изучая свою добычу.
– Когда ты услышал мой ответ на празднике, в тебе что-то переменилось. Могу я узнать, что именно?
– В Реймсе я принял свое назначение только лишь из презрения к своим соперникам, – признался Фродоин. – Я думал, что, когда я взойду на эту кафедру, Гинкмар из Реймса осыплет меня почестями, и тогда я последним посмеюсь над своими врагами. Но когда я узнал больше, то поразился, как это Барселона продолжает стоять, испытав на себе столько штурмов и мятежей. И тотчас спросил себя, могу ли я оказаться здесь полезным. Сегодня я видел умирающий город. Я человек практических решений, и благодаря твоим словам на празднике я понял, что каравана колонов, нового собора и единого церковного обряда здесь будет недостаточно.
– Продолжай, епископ, – повелела Года. Ей было интересно: она чувствовала вожделение этого мужчины, но здесь крылось и что-то еще.
– Ты наверняка понимаешь, Года, что наше королевство зиждется не на одном монархе, не на Карле, а на нескольких знатных домах, которые делят его территорию, как, например, Гильемиды при дворе или Бозониды в Провансе. Эти семьи держат все дороги, мосты и перевалы. Это они приводят войска, они, даже поклявшись в верности, все равно служат только себе. Основное значение имеют кровные узы, и представители знатных домов принимают решения сообща, всегда во благо семье – вот каким образом они поддерживают и преумножают свои владения.
– Здесь все по-другому.
Фродоин улыбнулся:
– Именно это ты и дала мне разглядеть. Марка должна получить сильную династию!
От этих слов Года затрепетала. Она почувствовала уверенность своего собеседника и теперь размышляла, принесет ли Фродоин городу реальную возможность спастись.
– Сейчас единственный кандидат на смену Гунфриду из Готии – это Дрого де Борр.
– Который, кажется, верит, что сила способна убедить короля. Но при дворе считают иначе. – В улыбке Фродоина промелькнуло коварство. – Я неважный священник, а теолог и того хуже, но назначение Гинкмара не было наказанием, он не шел на поводу у соперников моей семьи; сегодня вечером я понял, что архиепископ послал меня сюда, потому что он верит в мою способность спасти эту землю от проклятия.
Года незаметно оказалась совсем рядом с ним, лицом к лицу. Она чувствовала, как впервые за долгое время оживает ее естество – и дух, и тело. В пылающем взоре Фродоина она видела силу воина и хитрость византийского купца.
– Епископ, я предлагаю тебе договор. Сделай то, о чем ты говоришь, и я тебе помогу. Барселона поможет.
– Только дай мне время завоевать авторитет в курии и при дворе, – ответил Фродоин, не отстраняясь от Годы. – Какие династии могут получить поддержку готской знати?
– Беллониды. Вот только Сунифред