Паук и Пеппи. Ева Мелоди
мне надо немного прийти в себя. Там меня догнала тетушка, от которой не ускользнуло мое волнение. Она конечно не замедлила похихикать над моей растерянностью и смущением.
– Пеппи, вы так уставились друг на друга, умора. Я испугалась что прямо сразу «в номера» отправитесь.
– Что ты такое говоришь! – прошипела я, краснея. – За кого меня принимаешь?
– Правильно, деточка. Торопиться в таком деле не стоит. По нему видно – самец, охотник. Нельзя сразу подпускать такого. Недоступность лишь разожжет аппетит. Заставит заглотить наживку покрепче.
– Нет, ну вот что ты несешь? – теперь я рассердилась не на шутку. – Какой аппетит? Я что, закуска? Азарт? Это тебе не игра в покер…
– Ой, вот только не строй из себя скромницу, Полина, – продолжала увещевать тетушка. – Хватит упражнений в остроумии. Я видела, как ты на него смотрела. И разузнала, кстати, кто он. Самый красивый мужик, между прочим, на этом сборище пожилых толстосумов!
– И кто же он? – спросила я как можно равнодушнее. Мне было неловко, что я так и не знаю его имени. Пропустила мимо ушей, а переспросить постеснялась. – Я даже не расслышала, как его зовут…
– Я даже не удивляюсь, Пеппи. Ты ужасно рассеянная. Сафьянов Влад Анатольевич. Успешный бизнесмен. Много чем владеет. Строительная компания. Недвижимость, гостиничный бизнес. Он разносторонен и очень богат. Но тебе неважны деньги, знаю, – затараторила тетушка, заметив кислую мину на моем лице. – Главное, он очень интересный мужчина. Я же заметила, как ты на него смотрела. А он – на тебя. И сейчас продолжает смотреть. Ну, не упрямься, Пеппи! Не строй недотрогу, улыбнись ему.
Но не в моих правилах улыбаться. Увы, я не могла. Может, раньше и умела кокетничать, но многолетнее отсутствие практики в вопросе флирта пагубно сказалось на мне. Я старалась отводить глаза в сторону и делала вид, что выискиваю кого-то в толпе. И выискала на свою голову. Знакомый взгляд светло-голубых глаз резанул лезвием. И он здесь? Откуда? Я позволила себе на пару мгновений держать удар, не отводя взгляда. Это было мучительно трудно, потому что глаза обливали меня презрением, они будто изничтожали меня, рассказывая, какая я ненужная, нежеланная.
«Да что я, черт возьми, сделала этому сопляку? – пронзила сердце яростная волна протеста. – Почему он на меня так смотрит? Неужели даже тут я ему так ужасно мешаю?» Не выдержав, я прервала наш зрительный контакт, решив, что с меня хватит. Достаточно этого вечера, слишком облегающего платья, шпилек, прически и фальши. Я устала. Хотелось залезть под плед, взять в руки книгу, отрешившись от реальности, которую я переставала понимать.
Прокладывая себе путь на выход, я слишком поздно заметила Влада, пока не врезалась в него на полном ходу, пошатнувшись на своих острых шпильках. И тут почувствовала, что ремешок одной из босоножек оторвался. Вот только этого не хватало. Теперь либо скидывай обувь, либо ковыляй как на ходулях. Я густо покраснела и подняла глаза на Влада.
– Извините, –